– Ну, главные-то битвы еще впереди, – сказал на это Нуржан. – Как всегда. Хотя враг нас порядочно потеснил, линию фронта далеко отодвинул…
– Ты-то сам как? – спросил его мужчина в очках. – Видок, у тебя, конечно… Тебе не это?.. Не тяжело? А то давай я авто поведу?
– Порядок, – уверил Нуржан и поглубже надвинул на лоб кепку, скрыв свежую бинтовую повязку на голове. – Не впервой на полном ходу из машины выпрыгивать. Я даже уже привыкать начал. То из собственной «девятки», то из автозака… Опыт есть, в следующий раз если придется подобным образом каскадерствовать, вообще без повреждений обойдусь.
Мужчину в очках звали Антоном, был он руководитель аналитического отдела Управления. Его чубатый сосед, именовавшийся Артуром Казачком, являлся сотрудником оперативного отдела Управления и, по совместительству, родным братом главы Управления Альберта Казачка.
– Мы здесь именно за тем, – негромко прокомментировал высказывание Нуржана Артур Казачок, – чтобы этого самого следующего раза не было.
– Будет, – кивнул ему в зеркало заднего вида Нуржан. – Ох, чует мое сердце, еще и не то будет…
– Итак, – строго кашлянул Антон, поправив очки, – что мы имеем?.. Каковы, так сказать, последние сводки с фронта? Первое: покушение на супругу Трегрея, м-м…
– Ирину, – подсказал Нуржан.
– Ирину, да… Второе: свидетель. Соседа, который показания такие интересные давал, проверили?
– А то как же, – Нуржан снова кивнул. – Проверили. Обработан по полной программе. Мозги… вернее, то, что от них вследствие систематического употребления спиртосодержащих жидкостей осталось, – промыты капитально. Чтобы, значит, донес до прибывших на место преступления оперов необходимую версию событий. Ну и, само собой, психоблок гражданину Краснову поставили – чтоб ничего лишнего не вспомнил. Он и не вспомнил. И не вспомнит. Так что в этом направлении копать не имеет смысла.
– Третье, – встрял Казачок. – Анонимный сигнал в полицию.
– Стандартная схема: звонок с телефона-автомата, четких отпечатков нет, звонивший наверняка был в перчатках.
– Но запись-то разговора осталась?
– Запись осталась.
– Уже что-то, – щелкнул пальцами Антон.
– Запись, отпечатки… – проворчал Артур, толкнув Антона локтем. – С этим и без нас разберутся. У нас другой фронт… тьфу ты, опять это слово… У нас другой фронт работ. «Возрожденцев» здешних в оборот возьмем – такое как раз по нашей специальности. Авось и размотается клубок с этой ниточки.
– Что по поводу мошенников, которые «Витязя» обули? – поинтересовался Антон.
– Ищем, – вздохнул Нуржан. – В федеральный розыск они объявлены. И пока вроде нигде не засветились. Я вот предполагаю: может, они не спешили когти рвать? Может, где-нибудь здесь зашухарились, ждут, пока шум уляжется?
– Предыдущие покушения на витязей… – перешел к очередному пункту Артур. – Хотя бы что-то удалось прояснить? Хоть какой-то след нащупать этого… Охотника?
Нуржан отрицательно помотал головой.
– Ну ничего, – промычал Антон. – Не бывает так, чтобы он нигде не прокололся ни разу. Что-нибудь да вскроется рано или поздно.
– Лучше уж рано, – резонно заметил Алимханов, – чем поздно. А то как-то даже обидно получается: лупят по нам со всех сторон, а мы только увертываемся да прикрываемся. А противника обнаружить не в состоянии. Три ниточки имеются, предположительно к нему ведущие! И… ничего! За какую ни потянешь, она тут же из рук и выскальзывает…
Черная «БМВ» свернула к старинному зданию городской клинической больницы.
– Уже приехали? – удивился Артур Казачок, разглядев табличку на воротах. – Вот чем удобны провинциальные города, здесь масштаб местности такой… уютный. И пробки практически отсутствуют. А то в Москве пока из одного района в другой доберешься… Хоть вертолет каждый раз задействуй…
За узорчатой чугунной оградой, в цветастых облаках осенней листвы серели чисто подметенные аллейки. И в прогалы этих аллеек вполне можно было разглядеть подходы к зданию: у главного входа толпились люди – кто с пакетами и сумками, одетые соответственно погоде, а кто в больничных и домашних халатах, поверх которых были накинуты куртки или пальто. Пациенты больницы и их посетители, скучковавшись по двое, по трое, по-вокзальному торопливо и громко общались, курили… Чуть поодаль, у двери отдельного флигеля, над которым темнела табличка с короткой и крупной надписью «МОРГ», народу было куда как меньше, одеты все были в темное и разговаривали шепотом.
– Ирина здесь? – негромко спросил Антон, поправляя очки.
– Здесь, – ответил Нуржан. – И Олег тоже. Оба здесь, вместе. Рядышком.
– Куда нам? – поинтересовался Артур.
– Как это «куда»? – рывком обернулся к нему Нуржан. – Ты чего?! Вон же вход, не видишь, что ли?.. И время посещения как раз подошло…
Артур неловко моргнул, видимо, сразу не поняв причину нуржанова удивления. Но, оглянувшись на морг, сообразил…
– Да я просто подумал, может, она в отдельном корпусе где-то лежит… – бормотнул он.
– Шуточки у дурака! – покачал головой Антон.
– Говорю ж, я не то имел в виду! – взмахнул руками Казачок. – Буду я такими вещами шутить!
* * *
У заведующего хирургическим отделением была россыпь крупных старческих веснушек на совершенно лысой голове, сияющей под прямыми лучами яркой потолочной лампы, и утомленно-спокойные круглые навыкате глаза, точно он когда-то в своей жизни так сильно удивился чему-то, что с тех пор раз и навсегда утратил способность чему-либо удивляться.
– Случай – не сказать чтобы исключительно редкий… – мерно вещал заведующий, покачиваясь на стоптанных каблуках туфель и вращая – друг вокруг друга – большие пальцы сцепленных на впалом животе рук, – но нечасто встречающийся. Декстрокардия – вот как называется эта аномалия… Или, если угодно, феномен, как хотите, так и называйте… При декстрокардии большая часть сердца у человека расположена не в левой половине грудной клетки, как у всех нормальных людей, а зеркально в правой половине. Это изменение происходит из-за нарушения развития сердечной трубки у эмбриона еще на ранней стадии беременности матери. Причины возникновения декстрокардии, следует заметить, современная наука не знает. Эта аномалия… э-э… то есть феномен – недостаточно изучен до сих пор. По той простой причине, что особой необходимости в изучении нет: при отсутствии сопутствующих патологий атипичное расположение сердца никак не влияет ни на качество, ни на продолжительность жизни человека. Я даже больше вам скажу! Человек – если он, конечно, редко обращается к врачу – может и не знать о своей ано… о своем феномене.
Ирка, лежащая перед заведующим на больничной койке, укрытая до подбородка простыней, синевато-бледная, как разбавленное молоко, чуть улыбнулась:
– А я знала. С самого детства знала. И о том, что у меня сердце справа, а не слева, как у всех. И о том, что на здоровье это никак не сказывается.