– Мария, как вы это объясните? – сердито спросил Двинятин.
– Как последствия своих необдуманных действий, – четко ответила я. – Не учла один важный момент.
Оба уставились на меня, как на новейшую модель кароловского навороченного звездолета. Пришлось похлопать ресницами, смягчая эффект.
– Маша, – спросил муж, – ты хорошо себя чувствуешь?
– Да. И прошу прощения, что сразу не поблагодарила за вашу своевременную помощь. Мы можем поговорить?
Муж кивнул, продолжая внимательно смотреть на меня.
– Именно этого я от вас и жду! – воскликнул Двинятин. – Расскажите, наконец, что случилось?
Тут на коммуникаторе мужа пискнул сигнал вызова. Оказалось, что Кейст требует отчета. Не только от него, от меня тоже.
– Я пойду с вами, – жестко сказал Двинятин.
Муж пожал плечами, и мы двинулись в капитанский отсек. Краем глаза я отметила, что Юджин показал мужу два пальца, и тот кивнул. Это хорошо, значит, ему нужны два бота для транспортировки Серова. Сначала, я надеюсь, в медотсек.
Кейст ждал нас в небольшой каюте, служившей ему, видимо, кабинетом. Жестом предложил нам сесть и сел сам. Кивнул Афонасьеву, показывая, что готов слушать.
– Через девять стандартных минут после выхода из прыжка бортовой ИИ зафиксировал активность в каюте…
– Марии Петровой, – небрежно подсказал ему Кейст.
– Еще восемь минут спустя она открыла дверь и впустила агрессивно настроенного студента Серова, который… – муж запнулся и продолжил резко и зло: – Недоносок стал ее душить, потом собрался насиловать. Я вмешался, девушке оказана медицинская помощь, после осмотра Юджина подонка изолируем на нижней палубе.
– Но… этого не может быть! – вмешался Двинятин. – Мария!
– Продемонстрировать запись? – холодно поинтересовался Кейст. – Хотя версию Марии я тоже послушаю с интересом.
– Все было так, как рассказал, – и я запнулась, – капдва Афонасьев. Но я тоже считаю, что Серов не способен причинить вред женщине. И прошу провести тщательное обследование на сенсетики и химию.
Кейст хмыкнул, муж опять посмотрел чересчур внимательно, а Двинятин – как на все тот же инопланетный звездолет.
– Это все?
– Нет, – ответила я. – Хочу поговорить с ним, когда придет в себя. Возможно, что изоляция не потребуется.
– Маш, какая-то ты… странная жертва, – сказал муж.
– Да какая ж она жертва? – опять хмыкнул Кейст. – Это тебя днем в навигаторской не было.
И посмотрел – со значением. Стопроцентный гад-секретчик!
– Просьбы Марии выполнить, до выхода из прыжка каюты пассажирского отсека заблокировать, наблюдение продолжать. Все свободны.
– Подождите! – воскликнул Двинятин. – Экспедиция под угрозой срыва! Мне нужна связь с Проскуриным!
– Сожалею, – холодно ответил каперанг. – Мы в гиперпространстве. Связи нет.
– А можно мне каюту не блокировать? – кажется, вернулись Машины рефлексы, или это горло болеть перестало?
– Можно, – ответил Кейст. – Обеспечить Марию стандартным переговорником на частоте экипажа. Секретность по коду А1. Вам понятно или объяснить?
– Понятно, – ответил Двинятин.
Ну, и я кивнула. Невзлюбил меня каперанг. Что, впрочем, вполне взаимно. Но я все равно чуть задержалась в его кабинете, и когда муж с Двинятиным вышли, спросила в лоб:
– А вас о секретности не предупреждали?
– Плевал я на вашу секретность, – с отстраненным выражением, противоречащим словам, ответил он. – У меня свое начальство и свой приказ – доставить некую спецсотрудницу на некую планету в целости и невредимости. А если эта спецсотрудница будет осложнять мне работу, использовать любые способы для ее защиты.
– Палить-то зачем? – стояла на своем я. – Теперь и капдва, и начальник экспедиции уверены, что я суперагент!
– Девочка, какой из тебя суперагент? – искренне удивился Кейст. – Сама спалилась, сказать, почему? Пороли тебя в детстве мало.
– Физические наказания запрещены Конституцией, – автоматически оттарабанила я.
– Вот. Я как раз об этом, – устало ответил каперанг. – Иди за переговорником. Да, Афонасьева – не тронь. У него жена недавно погибла, тоже была… суперагент.
А ведь он прав… В том смысле, что я… палюсь сама, забывая о том, что некоторые вещи Маша Петрова просто не может знать в силу возраста и жизненного опыта.
И за мужа переживает искренне, и, похоже, с первой оценкой я ошиблась. Может, и не секретчик.
– Спасибо, – сказала я и вышла из кабинета.
Парень – тот самый, имя которого все забывала узнать – выдал мне браслет-коммуникатор и проводил до каюты. Там было пусто и чисто. Спать не хотелось, рука не беспокоила, и я наобум открыла последний просмотренный файл. Дневник Аркадия Серова. И увидела в нем новую запись: «Не успокоишься, Сетмауэр – следующий».
Ну, вот ты и попался, мой аграрный академический гений. Это в биологии я – ноль без палочки, а в технологиях вполне соображаю. И уж отследить, откуда отправлено сообщение, смогу на раз-два. Задача еще больше упрощается тем, что после девяти все были в своих каютах, а дневник Серова я закрыла как раз перед прыжком.
Ну, что тут у нас? Посмотрим… Сказать по правде, я почти не удивилась. Лена или Таня, на каюту как раз один считывающий порт. Отправлено в момент, когда я была в медотсеке. Мне нужны записи журнала бортового ИИ! И, ей-ё, я уверена, что он смог подключиться к системе, а значит, не обязан был физически следить за мной!
Я пообещала себе, что сдам мерзавца на психокоррекцию – чего бы мне это не стоило! Будь он хоть сто раз гением, с ущербной психикой ожидать от него можно чего угодно. Но в этот момент пришел вызов от Юджина. Тот, явно удивленный, сообщил, что Серов пришел в себя. По дороге в медотсек я вызвала мужа и попросила проверить наличие несанкционированного доступа в систему. Тот замысловато выругался, но обещал выделить техника.
Нет, голос у Андрея, пожалуй, неплох. Конечно, он не певец, не композитор, и даже не гений, но мне нравится.
Серов сидел на койке с совершенно потерянным лицом. Увидев меня, вскинулся:
– Маш, скажи ему – я не мог тебя ударить!
– Я знаю, Аркаш. Ты был под препаратами, – ответила я.
И, повернувшись к Юджину, выразительно округлила брови. Тот развел руками и покачал головой.
– Маш, что ты несешь? – быстро восстановил прежнюю манеру общения Серов.
– Запись показать? – вмешался Юджин.
– Не надо, – мягко возразила я. – Так ты совсем ничего не помнишь?
– Нет, – растерялся одноклассничек. – Да что случилось-то?
Непомерные амбиции и преступные наклонности у одного хорошо тебе знакомого человека, вот что случилось. Возможно, ты даже считаешь его другом.