– О, я однажды там лежал, – говорит его соперник.
– Я не платил, – бурчит Майкл.
Его раздражает подозрение в том, что он достаточно богат, чтобы позволить себе страховку, не говоря о заоблачных ценах.
– Молодец, что вышел посидеть с нами, – говорит старик.
Майкл уже жалеет об этом. О чем он только думал? В любом случае, он слишком погружен в мысли о собственном выживании, чтобы вести разговоры. Он смотрит на сидящего рядом парня и явственно слышит, как тот, расчесывая кожу, произносит похожие на лай звуки: «Гав! Гав!»
– Не беспокойся, кусать он тебя не собирается, – говорит старик. – Просто у него психоз – редкий случай. Он уверен, что заражен далматинцами. – Старик протягивает Майклу руку. – Я Терри.
Майкл называет свое имя.
Первый из «эрудитов» оборачивается.
– У тебя часом не ОКР [11] , а, Майк?
– Я Майкл. И нет, не ОКР. А что?
– Не помешало бы убраться на кухне, – говорит второй «эрудит», и оба игрока покатываются со смеху.
Майклу неловко.
– Покурим, Майкл?
Терри достает из кармана пачку. На указательном и среднем пальцах правой руки темнеют никотиновые пятна.
– Не курю.
– Тогда пойдем подышим воздухом.
Майклу хочется сбежать и спрятаться, но он боится, что его посчитают трусом. К тому же в палате воняет хлоркой, и сидеть там нет никакого желания.
– Ну, пойдем, – говорит он.
Майкл благодарен Терри за теплое отношение. В Мореленде на его глазах в считаные минуты между людьми завязывалась дружба. Инстинкт подсказывает, что здесь ему тоже понадобятся союзники – и очень быстро.
* * *
– Это он, – говорит Эбби, когда на экране звонящего мобильного телефона появляется фотография Гленна.
– Будешь отвечать? – спрашивает Карен.
– Нет.
Они дожидаются переключения на голосовую почту. Вскоре раздается звуковой сигнал – пришло сообщение.
– Послушаем. – Эбби включает громкую связь.
«Э-э… Не могу тебя поймать, поэтому не знаю, что делать… Собирался попросить Еву остаться подольше, но не знаю, где ты… У кого из подруг… Перезвони мне, когда прослушаешь это сообщение. И… в общем… прости за беспорядок в доме. Не думал, что ты приедешь так рано».
Эбби кривится.
– Наверное, мне пора ехать и разбираться.
Она бы с удовольствием осталась на кухне у Карен и ела кекс. Но от разгоревшейся в душе ярости хочется кричать. А еще она боится, что если не подчинится своему гневу, то тоска, притаившаяся за спиной огромной кошкой, вцепится в нее когтями. Она не хочет лить слезы, встретившись лицом к лицу с мужем.
– Пора ехать. Прости.
– Не нужно извиняться. Все в порядке. В любом случае, мне скоро за детьми. Тебя подбросить? У тебя ведь сумка…
– Спасибо, что предложила, но она не тяжелая, к тому же мне не помешает прогуляться.
Карен провожает ее в коридор.
– Позвони мне, – говорит она, когда Эбби открывает дверь. – Дай знать, что с тобой все нормально.
– Хорошо.
– Если захочешь, ты всегда можешь сюда вернуться. Если нужно, с Каллумом.
– Это действительно большая любезность. Серьезно, Карен, я очень тебе благодарна.
– Я ведь говорю, считай это кармическим долгом. Как любит повторять моя мама, «все возвращается на круги своя».
* * *
Выйдя из здания, Терри прикуривает сигарету, глубоко затягивается, затем одно за другим выпускает кольца дыма. На секунду Майкл будто попадает в детство. Я смотрел, как отец делал то же самое, вспоминает он. Майкл очень скучает по своему старику, уже десять лет прошло с его смерти. И по ощущению чуда он тоже скучает.
Терри стряхивает пепел на землю.
– Как тебе здесь по сравнению с Морелендом?
Майкл хмурит брови. Ему не хочется слишком сильно критиковать Саннивейл – это может выйти боком.
– Э-э… Здесь больше похоже на больницу, – говорит он и вспоминает, как Аконо вполне открыто заявлял, что палаты с видом на море предпочтительнее тех, что выходят окнами на луга. Пожалуй, такое замечание не будет оскорбительным. – Хотя должен признаться, охраняемое отделение выглядит мрачно.
Терри кивает.
– Лежал там, когда впервые сюда упрятали. В позапрошлый раз. Ничего хорошего, ты прав.
Значит, он уже сюда попадал.
– А что с вами было? – спрашивает Майкл, надеясь отвлечь от себя внимание.
– Рекуррентное депрессивное расстройство. Плюс пограничное расстройство личности.
Майкл не знает, что это; возможно, скоро станет ясно. Такая вероятность его пугает, но пока можно продолжать беседу.
– Какой тут персонал?
– Кто-то нормальный, кто-то нет. – Терри пожимает плечами. – Один-два до того любят покомандовать, ты себе не представляешь. Другие просто уставшие до предела. Неудивительно, когда тебе платят гроши, а ты пашешь как вол. Тот парень, Аконо, который тебя привел, – он нормальный, старается изо всех сил. Скоро ты тут со всеми перезнакомишься. Не высовывайся, и все будет в порядке. Никто особо не выступает, если только не распсихуются. – Он вновь затягивается, но, к разочарованию Майкла, не выпускает дым колечком. – А меня скоро выпишут. Слава богу.
– Тут все настолько плохо?
Слова Терри только-только начали вселять в него надежду.
– Не, нормально. По крайней мере, сегодня у меня такое мнение. Хотя завтра вполне могу и передумать… – Он еще раз затягивается. – Возможно, многие со мной не согласятся… Знаешь, в чем, на мой взгляд, тут самая главная проблема?
Майкл качает головой.
– Скука.
– Да?
– Есть телевизор, если сможешь победить в схватке. Днем еще ничего, но предупреждаю: по вечерам всегда найдется кто-нибудь, кому захочется смотреть другой канал, так что придется драться.
– Драться?.. – Майкл вспоминает, с каким бешенством молодой парень ухватился за пульт.
– Ну, не в прямом смысле. Иногда люди здесь выглядят грубыми, хотя на самом деле они не такие. Лекарства помогают.
Отлично, думает Майкл. Значит, тут все сидят на колесах, как я и подозревал. Черт, а если они сделают это и со мной?
– Сложно заниматься искусством или еще чем-нибудь. Это называется ТТ, трудовая терапия.
– А что туда входит?