Старушка засуетилась, пригласила их в дом и провела через прихожую в большую кухню, выходившую окнами в огромный сад. В конце сада росли два внушительного размера дерева, а на другой стороне и напротив них располагались другие сады. Все вместе напоминало большой парк. Пока Джозеф и Фрида любовались садом через доходившие до самого пола окна, Мэри Ортон приготовила угощение: заварила чай, достала два пирога, положила их на тарелки и разрезала на части.
– Мне поменьше, пожалуйста, – попросила Фрида. – Разрежьте этот кусочек еще раз.
Джозеф съел сначала свой кусок пирога, затем тот, от которого отказалась Фрида, выпил чай и потянулся ко второму пирогу. Мэри Ортон смотрела на него взглядом, полным благодарности.
– Если Джозеф уже закончил, – заметила Фрида, – он может взглянуть, что здесь нуждается в починке. Он очень хороший мастер.
Джозеф поставил тарелку в раковину.
– Это очень хороший пирог, оба хороший.
– Возьмите еще кусочек, – предложила Мэри Ортон. – Иначе они пропадут.
– Съем, но чуть позже, – согласился Джозеф, – а сначала вы мне сказать, что тот человек делать для вас?
– То, что случилось, просто ужасно! – запричитала она. – Такой кошмар, надо же! – Она потрясенно провела рукой по лицу. – И детектив, женщина, сказала, что его убили. Неужели такое возможно?
– Я думаю, да, – кивнула Фрида. – Я не полицейский. Я просто… – Она на секунду запнулась: и правда, кто она? – Просто коллега.
– Он был такой услужливый, – продолжала старушка. – Так умел успокоить. С ним я чувствовала себя в полной безопасности. Такого ощущения я не испытывала с тех самых пор, как умер мой муж, а это случилось давным-давно. Он сказал, что в доме накопилось очень много работы. Он прав, конечно. Я ведь просто пустила все на самотек. – Она протянула руку за пачкой сигарет и пепельницей. – Вы не возражаете? – Фрида покачала головой, и старушка зажгла сигарету. – Здесь действительно очень много нужно было сделать, и он и еще несколько мужчин, которые работали на него, чинили кое-что: то тут, то там. Но главное – это крыша. Он сказал, что все остальное может подождать, но как только крыша даст течь, в дом просочится вода…
– Верно, – согласился Джозеф. – Крыша важна. Но снаружи нет лесов. Их убрать?
– Нет, – удивилась Мэри Ортон. – Они чинили все изнутри.
– Что? – Джозеф презрительно скривился.
– Как долго он оставался у вас? – спросила Фрида.
– Долго, – с улыбкой ответила Мэри Ортон. – Точно не помню. Конечно, они не все время находились здесь. Иногда им нужно было уйти, выполнить работу в другом месте… Но я это спокойно воспринимала.
– А крыша по-прежнему течет, – хмыкнула Фрида. – По крайней мере, так мне сказали.
– Он не успел закончить, – возразила Мэри Ортон. – Он неожиданно просто перестал приезжать. Я скучала по нему… и дело не только в ремонте. Теперь-то мы знаем, почему он исчез. Это все так ужасно! – Ее лицо словно еще больше постарело. Она отвернулась.
– Вы не возражаете, если Джозеф осмотрится в доме?
– Конечно, пусть смотрит, – кивнула Мэри Ортон. – Я его провожу.
Джозеф улыбнулся – а ведь с момента возвращения в Англию он практически не улыбался.
– Я знать, как проходить к крыше, – отказался он.
Когда Джозеф вышел, Фрида осмотрела кухню. На буфете стояли несколько детских фотографий в рамках.
– Ваши внуки?
– Да. Они теперь, конечно, уже выросли.
– Вы часто с ними видитесь?
– Оба моих сына не живут в Лондоне. Они приезжают ко мне в гости, когда находят время, обычно во время отпуска. У меня, разумеется, есть друзья.
Она почти оправдывалась. Фрида взяла одну из фотографий, на которой был изображен выпуск из младших классов. На снимке стояла дата: две тысячи восьмой год. Три года – немалое время в жизни ребенка, подумала она.
– Должно быть, приятно, когда такой человек, как Роберт Пул, хотя бы просто находится рядом.
– О, ну да, он был очень добрым молодым человеком. – Мэри Ортон, похоже, смутилась. – Он расспрашивал о моей жизни, интересовался мною. Когда стареешь, люди обычно перестают тебя видеть. Ты словно превращаешься в невидимку. Но он был совсем другим.
– Внимательным, – подсказала Фрида.
– Да, именно таким. Трудно поверить, что он умер.
На лестнице что-то стукнуло, и обе женщины обернулись. В кухню вошел Джозеф.
– Миссис Ортон, есть маленькая течь. Я приносить свою сумку из машины и через пять минут остановить воду. Потом, может, один день работать, максимум – два дня. Я все починить для вас. Все хорошо.
– Это было бы замечательно. Вы правда можете это сделать?
– Никаких проблем. Я идти в машину. Фрида! – Он кивнул ей. – Миссис Ортон, вы нас извинить на минуточку?
Фрида вышла за ним в коридор.
– Все в порядке?
Джозеф скорчил презрительную мину.
– Крыша. Все это ерунда. Я понимать, когда не видеть леса. Он ничего не делать.
– Что вы имеете в виду?
– Я иметь в виду, он там вообще ничего не делать. Может, немножко постучать, но никакой новой крыши.
Фрида растерялась.
– Возможно, вы просто не заметили, что именно он сделал.
– Фрида, – возразил Джозеф, – я показать вам, если хотите. Я идти туда, подняться по лестнице в верхней спальне и светить фонариком. Я смотреть на обшивку крыши, на стропила. В обшивке есть несколько новых досок, несколько… – он сделал неопределенный жест, пытаясь подыскать подходящее слово, – фетр, но там нет ничего. И вода течь внутрь. – Он покрутил пальцем у виска. – Возможно, она того…
– Ладно, – кивнула Фрида. – Тогда идите туда и заделайте дыру. – Она протянула руку и коснулась его плеча. – И спасибо, Джозеф.
Он пожал плечами и вышел. Фрида пару минут мучительно размышляла, потом вернулась в кухню. Она села за стол рядом с Мэри Ортон и придвинулась к ней поближе, чтобы можно было беседовать вполголоса.
– Мэри, я хочу спросить у вас кое-что. Вы можете сказать, сколько заплатили Роберту Пулу?
Мэри Ортон залилась румянцем.
– Я, право, даже не помню, – призналась она. – Я платила ему частями, время от времени. Я совершенно не думала об общей сумме.
Фрида положила ладонь на руку собеседницы.
– Я бы не стала спрашивать, не будь это так важно. Не могли бы вы показать мне выписки со своего счета?
– Ну, вообще-то…
– Вы, конечно, не обязаны их мне показывать, – согласилась Фрида, – но если вы этого не сделаете, боюсь, сюда приедут полицейские и все равно увидят их.
– Хорошо. – Мэри Ортон кивнула. – Но, право, это как-то странно.