– Все просто. Если вы найдете Алана, то мы будем знать, что Дин мертв, и я признáю, что была неправа.
– В первый раз.
– Значит, вы это сделаете?
– Посмотрим. Иногда очень трудно найти человека, который не хочет, чтобы его нашли.
В машине Карлссон сообщил Фриде все, что на данный момент было известно о человеке, который называл себя Робертом Пулом. Он присвоил себе личность человека, умершего шесть лет назад, и его настоящее имя все еще оставалось неизвестным. Они не нашли никаких свидетельств постоянной работы или фиксированного дохода, тем не менее незадолго до смерти у него на счету находилась большая сумма денег. Его счет обнулили примерно в то время, когда он погиб. Люди тепло о нем отзывались, но никто, похоже, не знал о нем хоть что-то существенное. В его квартире детективы нашли блокнот с несколькими именами, включая имена пары из Брикстона, с которой общалась Фрида, и Мэри Ортон.
– Кого навестим сначала? – поинтересовалась Фрида.
– Фрэнк и Айлинг Уайетт. Они живут в Гринвиче. Мы предварительно созвонились с ними, и они оба будут дома. В прошлый раз мы застали только ее.
– Что вам известно о них?
– Он – бухгалтер в Сити. Она – дизайнер интерьеров. Работает неполный день, возможно, это вообще хобби. У них двое детей, которые ходят в младшие классы.
Машина остановилась у ряда шикарных жилых домов, выходивших на широкую часть реки. Был отлив, и Темза выглядела все утончающейся полоской коричневой воды, запертой между берегами из песка и ила.
– Они явно не нуждаются, – заметил Карлссон.
Они пошли по мощенной булыжником дорожке вдоль реки, которая привела их к дому Уайеттов. Дом был двухэтажным: второй этаж имел балкон из кованого железа, а первый выходил на палисадник, заставленный несметным количеством горшков из терракоты, олова и меди. Даже в серый, ветреный февральский день Фрида смогла себе представить, что весной и летом здесь буйствуют цвета и ароматы, хотя сейчас видела только обвисшие белые подснежники и синие хионодоксы.
Карлссон постучал, и дверь открылась. На пороге стоял темноволосый, крупного телосложения мужчина лет тридцати с выбритым до синевы подбородком, серыми глазами и густыми бровями. Он был одет в великолепно скроенный темный костюм, безупречно отглаженную белую рубашку и красный галстук. Он окинул Карлссона подозрительным взглядом, когда тот представился, а вот на Фриду посмотрел почти весело.
– Айлинг уже все здесь закончила. Позвольте поинтересоваться, как надолго вы нас задержите? Сегодня ведь рабочий день.
Он посмотрел на часы – несколько циферблатов и мерцающий металл.
– Мы постараемся не отнять у вас много времени.
Фрэнк Уайетт провел их в гостиную, занимавшую весь первый этаж, – открытое пространство без перегородок с полом из ошкуренных досок; повсюду небрежно разложены коврики, стоят диваны с декоративными подушками, яркие цветы и низкий стол; в дальнем конце находится сверкающая кухня с полками и рабочими поверхностями из нержавеющей стали, мерцающими в лучах света, льющегося из окна с видом на реку, обрамленого мягкими палевыми занавесками. На мгновение Фрида вспомнила Мишель Дойс, роющуюся в мусорных баках чуть выше по реке. Затем она переключила внимание на женщину, которая встала с дивана, чтобы поздороваться. Айлинг Уайетт была высокой и худой, с орлиным носом, шикарными каштановыми волосами, убранными от лица, полностью лишенного косметики. На ней были брюки для бега и кремовый кашемировый джемпер; ноги у нее, такие же длинные и тонкие, как и остальные части тела, были босыми. Она излучала самоуверенность, прекрасно сочетавшуюся с мебелью.
– Принести вам что-нибудь? Чай или кофе?
Они отказались. Карлссон встал спиной к окну. Фрида отметила, что он всегда чувствует себя не в своей тарелке, в каком бы окружении ни оказался, и его невозможно расположить к себе.
– Знаете, Айлинг уже разговаривала с полицейским. Я не понимаю, что еще мы можем добавить.
– Мы просто хотели кое-что уточнить. Как вам уже известно, Роберта Пула убили.
– Ужасно, – пробормотала Айлинг.
Фрида заметила, что под глазами у нее какие-то пятна, а губы совершенно бескровные.
– Мы пытаемся создать его психологический портрет, – продолжал Карлссон. – Вы можете сказать нам, как именно с ним познакомились?
– Это все Айлинг. – Фрэнк кивнул жене.
– Миссис Уайетт?
– Так получилось из-за сада, – уклончиво ответила Айлинг.
– Мы видели его, когда шли к вам, – вставила Фрида. – Он очень красивый.
– Я его обожаю. – Айлинг повернулась к ней и в первый раз улыбнулась – ее вытянутое лицо тут же потеряло надменное выражение, налет скуки и презрения. – Это моя страсть. Фрэнк часто задерживается в офисе, а я работаю в саду, когда дети в школе. У меня есть что-то вроде работы, но, честно говоря, сегодня люди не хотят тратить деньги на дизайн помещений.
– Тяжелые времена для всех, даже обеспеченных, – вставил Фрэнк, подходя к стулу и задумчиво рассматривая его с таким видом, словно не в состоянии решить, стоит ли на него садиться.
– Итак, – Фрида сосредоточила внимание на Айлинг, – вы познакомились с Робертом Пулом на почве интереса к саду?
– Забавно слышать, что его называют «Роберт». Мы знали его как Берти, – ответила Айлинг. – Он однажды просто проходил мимо и увидел, как я сажаю розовый куст, один из моих любимых сортов. Я вырастила их вдоль стены, там, где небольшой поворот. Он остановился, и мы разговорились. Он сказал, что много работает в области садового дизайна. Его очень заинтересовало, как я смогла сделать так много на таком ограниченном пространстве. Он заметил даже самые мелкие детали.
Ее взгляд скользнул к Фрэнку, который все-таки сел напротив жены, но только на самый краешек, словно желая продемонстрировать острое желание побыстрее вернуться к работе.
– Через пару дней он снова проходил мимо, – продолжала Айлинг. – Сказал, что часто ходит этой дорогой, чтобы попасть к местным клиентам. И снова остановился поболтать. После этого мы с ним часто разговаривали. Пару раз он пил у меня кофе и показывал каталоги растений. Он сам только-только открыл свое дело. Он даже предложил мне присоединиться к нему, и тогда я бы занималась дизайном интерьеров, а он – садовым дизайном. Разумеется, он пошутил. Но было приятно встретить человека, который относится к твоей работе серьезно.
– Вы тоже знакомы с ним? – спросил Карлссон у Фрэнка.
– Пару раз видел, – пожал тот плечами. – Приятный парень.
– О чем вы говорили? – повернулась к нему Фрида.
– О разных пустяках.
– Расскажите нам, о чем именно.
Фрэнк внезапно смутился.
– В тот единственный раз, когда мы действительно общались один на один, мы говорили об учебе в интернате в детстве. Для меня это пройденный этап, я стараюсь не вспоминать о нем. Он прекрасно знал, каково это – жить в интернате, потому что сам там учился. Правда, не знаю, в каком именно.