– Назначили куда?
– Хороший вопрос. Но я хотела спросить у вас кое-что, не связанное с предыдущим разговором. Мне было очень интересно, когда вы говорили о том, как работаете. О выяснении тайн людей и консультировании…
– Я имела в виду не совсем консультирование.
– Пусть так. Дело в том, что моя невестка находится в очень плохих отношениях со своим бывшим мужем, моим братом, и ей очень пригодился бы совет по поводу сложившейся ситуации.
Тесса откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.
– На чьей стороне вы в этом споре?
– Я не уверена, что принимаю чью бы то ни было сторону, – поправила ее Фрида. – Но если бы я очутилась на воздушном шаре с ними обоими и одного из них нужно было бы выбросить, то вниз полетел бы мой брат.
Тесса улыбнулась.
– У меня тоже есть брат. Думаю, я понимаю, что вы имеете в виду.
– Вы даете такие советы?
– Именно такие советы я и даю.
– Никаких одолжений, – поспешила добавить Фрида. – Мы заплатим вам, как любой другой клиент, но вы могли бы поговорить с ней?
– Я могу с ней поговорить.
Выйдя на улицу, Фрида увидела, что Иветта и другой полицейский облокотились на машину и разговаривают. Иветта оглянулась на Фриду, и она почти физически почувствовала, какую враждебность излучает эта женщина.
– Вы неплохо справились, – поджав губы, процедила детектив. – Но давайте мы сами будем вести свое расследование, хорошо?
– Я знаю, что вы думаете.
– И что же?
– Вы думаете, что у него, наверное, был скрытый мотив, правильно?
– Почему вы пришли к такому выводу?
– Слушайте, я ведь не дура. Я знаю, какой вы меня видите: стареющая бывшая «звезда» со шлейфом неудавшихся отношений за спиной, оставшаяся в одиночестве, окруженная воспоминаниями не такого уж и великолепного прошлого. Я могу посмотреть на себя вашими глазами: крашеные волосы, жалкие попытки удержать уходящую молодость… Я ведь права?
– Нет, вы не правы.
– А что тогда?
– Попробуйте так: успешная женщина, умудрившаяся удержать собственное «я» в трудной профессии, сохранившая чувство собственного достоинства и самоуважение.
Выражение лица Жасмин Шрив смягчилось. Она села напротив Фриды и слегка наклонилась к ней.
– Простите. Я стараюсь защитить себя.
– Ничего страшного.
– Вы действительно так думаете?
– Мне слишком мало известно о вашей жизни, но я могу посмотреть на нее под другим углом.
– Значит, вы не считаете, что Робби просто хотел использовать меня?
– Он, похоже, специализировался на том, что проникал в жизни людей, оказавшихся уязвимыми, – сказала Фрида, вспоминая Мэри Ортон такой, какой она видела ее в последний раз: маленькая, съежившаяся фигурка в окружении высоких сыновей.
– Значит, вы все же считаете, что я уязвима.
– Мы все уязвимы, так или иначе. У Пула, похоже, был дар находить слабые точки окружающих.
– Ну, он был добр ко мне. Кажется, я ему нравилась. – Фрида ничего не ответила, и Жасмин Шрив снова напряглась. – Вы, психологи, считаете, что под поверхностью всегда прячется что-то еще. Что существует скрытый смысл, и он прячется за теми смыслами, которыми мы наделяем происходящее. Я говорю, что я ему понравилась, и вижу, как у вас начинают гореть глаза. Каждое слово становится опасным.
– Вы сердитесь на психотерапевтов, потому что сеансы психотерапии вам совершенно не помогли?
– Что?
– Возможно, вы чувствуете, что мы обещаем дать ответы, но предлагаем лишь дополнительные вопросы.
– Откуда вам известно, что я проходила лечение? Кто вам обо мне рассказал?
Жасмин Шрив, похоже, не только рассердилась, но и очень испугалась. Ее голос дрожал, и она поднесла ладонь к лицу в жесте самозащиты, который Фрида так часто видела у своих пациентов.
– Никто мне о вас не говорил. Я просто предположила.
– Что я такого сказала? Я ничего такого не сказала! Что еще вам известно? Продолжайте. Скажите мне. Только не сидите и не смотрите на меня так, словно видите меня насквозь.
Фрида откинулась на спинку стула и помолчала.
– Сеансы помогли вам справиться с пьянством? – наконец поинтересовалась она.
– Не совсем. Я… – Жасмин замолчала на полуслове. – Вы прочитали об этом в каком-то ужасном блоге и запомнили, чтобы использовать против меня? Какая низость!
Фрида смотрела на нее с любопытством.
– Вы действительно считаете, что я могла так поступить с вами?
– Так вы приобрели бы определенную власть надо мной. Откуда еще вы могли об этом узнать?
Фрида задумалась. И правда, откуда?
– Я просто почувствовала. – Она огляделась. – Вы окружены огромным количеством предметов, которые собирали всю жизнь. – Она жестом обвела помещение, выполненное в свободной планировке. – Все эти тарелочки, фотографии в рамках, фарфоровые статуэтки, чуть приоткрытый комод, демонстрирующий свое содержимое… Все выставлено напоказ. Но нет ни бокалов, ни графинов, ни бутылок. Уже почти семь часов вечера, а вы предложили мне чай, не алкоголь. Так что…
Жасмин закрыла лицо руками. Ее голос охрип от охвативших ее чувств.
– Я впустила вас в свой дом, говорила с вами абсолютно честно и открыто, а вы все это время шпионили за мной!
– Вы хотите поговорить об этом?
Она подняла голову. Тушь у нее потекла. Она выглядела старше, но в то же время – по-детски искренней.
– Вы правы. Во всем, что сказали. Я совершила ужасный поступок.
– Какой?
– Я напала на одного человека в магазине, на продавца, молодую женщину. Это ведь ужасно, правда? И жалко. Я выпила, а она оказалась стервой. По крайней мере, именно так я тогда подумала. – Она замолчала. Ей, похоже, было очень тяжело говорить. – Я была… – Ее лицо залила краска стыда. – Меня на время положили в психиатрическую больницу. Для моей же безопасности. А затем я легла в наркологическую клинику и завязала. И с тех пор не выпила ни капли.
– Это хорошо.
– Я так себя стыдилась!
– Жасмин, неужели это все так ужасно?
– Что вы имеете в виду?
– У вас была пагубная привычка. Вы от нее избавились. Почему вы так боитесь, что о ней узнают?
– Начнем с того, что это означало бы конец моей карьеры. Того, что от нее еще осталось.
– Правда? Разве мало людей, которые, наоборот, зарабатывают на жизнь тем, что рассказывают о своем позоре и возвращении на путь истинный?