– Ну, как прошел твой первый вечер? Ты познакомился со всеми своими соседями?
Уилл рассказал ей, что ребята водили его поужинать и что все они кажутся ему очень симпатичными. Роббинс села за стол напротив него, держа в руках две папки.
– Я попросила мистера Макбрайда зайти, чтобы мы обсудили твое расписание, но прежде чем мы к этому приступим… – Она раскрыла одну из папок. – После того, что ты сказал мне вчера, я запросила копию теста, который ты выполнял в сентябре.
Сверху на переплетенных листках – не меньше шестнадцати – была напечатана шапка: «НАЦИОНАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПРОВЕРКИ ЗНАНИЙ». Вопросы на первом листе Уилл сразу узнал.
– Твой тест? – спросила Роббинс.
Независимый наблюдатель с помощью особого устройства ставил штампы на первом листе, когда ученики сдавали свои работы. На штампе на работе Уилла было проставлено время – 11:43.
– Похоже на то.
– Тест начался в девять часов. На его выполнение вам было дано три часа. Ты сдал свою работу без семнадцати минут двенадцать – посмотри на штамп. А мне ты говорил, что закончил тест за двадцать минут.
В голосе Роббинс не было ни злости, ни возмущения. Это было сказано нейтрально.
– Да, за двадцать, – сказал Уилл.
– Почему же ты не сдал работу сразу же, когда закончил?
– По той самой причине. Я дождался момента, когда работу закончила половина класса…
– Чтобы не выделяться. А ты можешь каким-то образом доказать, что сделал тест за двадцать минут?
– Нет. Но это правда.
Роббинс немного помолчала, собираясь с мыслями. Потом она показала Уиллу одну страницу – результаты теста.
– Ты ответил на все вопросы верно, – сказала она. – Четыреста семьдесят пять вопросов. Естественные науки, математика, логика, английский язык, аудирование. Объясни, как ты смог сделать это за двадцать минут, если не пытался…
– Это невозможно, я не знаю…
– …и как это согласуется с твоим планом не выделяться?
– Я сделал это не нарочно. Я только глянул на вопросы. Я не пытался специально давать неправильные ответы. Просто писал первое, что приходило в голову.
– И как же мы это назовем? Удача? Интуиция? Эти тесты проводятся несколько десятков лет, и раньше такого не случалось ни разу. Это не удалось ни одному ученику из нескольких миллионов. Ты ведь не видел копию этого теста до того дня?
– Нет. Нас даже не предупреждали насчет теста. Просто они пришли в школу в тот день и раздали нам листки.
Роббинс посмотрела на Уилла в упор.
– Что ж… Я не знаю, что об этом думать.
У Уилла от страха часто забилось сердце.
– Думаете, я жульничал? Вы меня отчислите? Отнимете у меня стипендию?
– Нет, Уилл. Этого у меня и в мыслях нет. Как ни странно, я тебе верю. Я не только думаю, что ты заслуживаешь того, чтобы находиться здесь, но я верю, что это тебе нужно. Не могу в точности сказать, откуда у меня такое чувство. Не могу объяснить – точно так же, как не могу объяснить, как могло произойти это.
Она указала на лежавшие на столе листки.
Уилл задумался.
– А кто еще мог видеть эти результаты?
– Помимо агентства? Не знаю, – сказала Роббинс и посмотрела на Уилла с тревогой. – Ты думаешь, что те люди, которые тебя преследовали, получили доступ к твоему тесту?
– Может быть, – сказал Уилл. – Просто не могу придумать другой причины, почему совершенно незнакомые люди проявили бы ко мне такой интерес. А что вам известно об этом учреждении?
– Национальное Агентство Проверки Знаний действует уже двадцать пять лет…
– Но кто они такие? Частная компания?
– Насколько мне известно, это некоммерческий фонд, получающий какие-то дотации от государства…
В дверь постучали. Ее приоткрыл Макбрайд и с улыбкой заглянул в кабинет.
– Надеюсь, мы не помешали? – спросил он.
Макбрайд вошел вместе с директором Рурком. Оба пожали руку Уиллу и обменялись с ним любезностями, после чего сели.
– Мы вчера несколько часов говорили о тебе, Уилл, – сказал Рурк. – У тебя, наверное, уши горели.
– Почему?
– Ты для нас – дилемма, – признался Рурк. – До окончания семестра осталось всего пять недель, поэтому будет неразумно и несправедливо внести тебя в график успеваемости. Так что учебные курсы ты пока будешь просто прослушивать. Это даст тебе время нагнать остальных учащихся до начала следующего семестра и привыкнуть к здешней жизни. Наша цель не только в том, чтобы дать образование нашим ученикам. Мы хотим создать учащихся-граждан.
Рурк кивнул Макбрайду.
– Вот темы, с которых бы нам хотелось начать, – сказал Макбрайд и протянул Уиллу листок с перечнем учебных тем. Ничего подобного Уиллу прежде изучать не приходилось. Все темы, кроме последней, были снабжены обширными списками рекомендательной литературы:
ОБЩЕСТВОЗНАНИЕ: ВЛАСТЬ И РЕАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА.
АМЕРИКАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА: ЭМЕРСОН, ТОРО И АМЕРИКАНСКИЙ ИДЕАЛ.
ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ:
ГЕНЕТИКА – НАУКА ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ СЕГОДНЯ.
ФИЗИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА: ЗАНЯТИЯ СПОРТОМ.
– Первый предмет – занятия по вторникам и четвергам, – сказал Макбрайд. – Остальные – по понедельникам, средам и пятницам. Физкультура – все дни недели.
Уилл указал на пункт об американской литературе.
– Это ваш предмет, мистер Макбрайд?
– Боюсь, не смог удержаться, – с улыбкой ответил Макбрайд.
– Что касается спорта, – добавил Рурк, – тебе поздновато официально вступать в ту или иную команду, но никто не возражает против того, чтобы ты с ними тренировался.
– Как насчет кросса? – спросил Уилл.
– Я уже говорил с тренером Джерико. Если хочешь, сегодня после уроков можешь взять инвентарь в манеже и побегать.
Два дня без тренировок. Уиллу не терпелось совершить пробежку. Тело и разум нуждались в расслаблении.
– Отлично, – сказал он.
Директор встал и пожал ему руку.
– Прошу прощения, Уилл, я опаздываю на педсовет.
Рурк ушел. Роббинс и Макбрайд были готовы продолжить беседу, но вдруг зазвонил пейджер Уилла. Под решеткой загорелся красный огонек. Уилл нажал кнопку и сигнал стих.
– Я должен поговорить с телефонисткой, да? – спросил Уилл.
– Воспользуйся моим телефоном, – сказала Роббинс. – Нажми «ноль». Оператор соединит тебя.
– У меня был к вам один вопрос, – проговорил Уилл, отправившись к телефону.
– Какой вопрос, Уилл? – спросил Макбрайд.