Подполковник Громов с тревогой в сердце расхаживал по гостиной, расположенной в двухэтажном роскошном доме — резиденции президента. Вот послышались за дверью шаги. Дверь отворилась, и в гостиную понуро вошел доктор Черемных.
— Ну, как он? — спросил Громов.
Черемных тяжелым взглядом посмотрел на Громова.
— Это второй случай, где я не берусь дать диагноз. Показатели работы сердца в норме, давление то же. Он занимается спортом, и я часто проверяю его состояние. Все было хорошо, он был крепок, как молодые люди тридцати пяти лет, но теперь … — Черемных замолчал, он обдумывал. — Его поведение чем-то напоминает поведение Бориса Ивановича.
— Я говорил с президентом несколько дней назад.
— И что? — спросил Черемных.
— Ничего подобного не было. Он, как обычно, улыбался, задавал вопросы, спрашивал о моей семье, в общем, нормальный, здоровый человек.
— Когда это началось?
— Со вчерашнего дня. Первой заметила его жена. Он, в беседе с ней, говорил …
— Раздраженно?
— Нет, нет, мягко, но, по словам жены, президент терял смысл фраз, он, как бы, не договаривал. Ее это пугало, она обратилась ко мне. Ну, а я позвонил вам.
— Не понимаю, — немного раздраженно, сказал Черемных. — Он реагирует, вроде понимает, что от него хотят, но … словно кто-то вынул его сознание, оставив лишь тело с природными реакциями. И еще, появилась сонливость. Он ночью спал?
— Вроде, спал, но не берусь утверждать.
— Я дал успокоительное, пусть поспит.
— У него назначена встреча с министрами, потом с иностранным послом. Я ума не приложу, что делать. Я уже говорил с премьер-министром.
— И что он посоветовал? — спросил Черемных.
— Общественность ждет его выступления, но нужно сделать так, чтобы никто не знал причины его отсутствия. Президента нельзя показывать в таком виде.
— Понимаю.
— Вот почему важно, чтобы вы помогли ему прийти в себя, выйти из этого полукоматозного состояния.
— Боюсь, что я сейчас ничем не могу помочь, — ответил Черемных, потом подумал немного и продолжил. — Я сделаю все, что смогу, но вам надо что-то придумать, чем-то объяснить его отсутствие. Нельзя говорить, что президент болен, начнут расспрашивать. Еще неизвестно, чем это кончится.
— Да, это на руку нашим врагам. Пока президент болен, государство слабеет. Но мы уже придумали. Премьер-министр подсказал. Надо на время болезни пустить слух, что президент не появляется на людях из-за того, что ждет от супруги ребенка. Другой вариант — президент уехал на отдых на какие-нибудь острова. Пускай ищут. А пока все будут думать, ему станет лучше, он выйдет на работу и страсти улягутся.
— Да, пожалуй, — согласился Черемных. — Сейчас любой слух хорош, лишь бы не было известно о его странной болезни.
— А может он просто переутомился?
— Возможно, но в любом случае, ему сейчас нужен покой, так что пусть он пробудет здесь, в своей резиденции под моим контролем, с недельку.
Наступила тишина, во время которой каждый думал о своем, потом Черемных спросил:
— Послушай, Алексей, ты занимаешься безопасностью президента, твои люди встречали что-то необычное? Я слышал, что кто-то пытался проникнуть в покои президента.
— Этот случай разрешился. Лейтенант Сивцов напал на сержанта, который охранял апартаменты.
— Напал? — удивился Черемных.
— Да, он утверждает, что не помнит нападения. Сержанту тяжело досталось, сотрясение мозга. Когда он пришел в себя, то подтвердил факт нападения.
— Странно, вам не кажется?
— Я вел допрос Сивцова.
— И что?
— Он ничего не помнит.
— А что-то пропало в доме?
— Пожалуй, ничего, — ответил Громов. — Горничная, которая убирает в доме, не досчиталась одной расчески. Все ценные предметы на месте. Если Сивцов и заходил в дом, то ничего не вынес.
— Зачем же он напал на сержанта? Может, был нетрезвый?
— Может, хотя на Сивцова это не похоже. В ту ночь он был в баре, намеревался ехать домой в город. Это пятнадцать километров отсюда. Это все, что он помнит. Жена утверждает, что домой он не возвращался. Он работает у нас несколько лет, подобных случаев у него не было. Пил, да, но не на работе.
— А вы проверяли количество алкоголя у него в крови? — спросил Черемных.
— Нет, не до того было. Да он выглядел трезвым.
— За ночь хмель мог выветриться.
— Но ведь это не первый случай странного поведения сотрудников, — сказал Громов.
— Вы имеете в виду секретаря?
— Да, Колесниченко, он напал на водителя такси. Как он в больнице? У него ведь перелом руки.
— Теперь уже шейки бедра и тяжелое сотрясение мозга, — ответил Черемных. — Я лично навещал его в госпитале, а четыре дня тому назад произошел странный случай с ним.
— Я весь во внимании.
— На дежурстве была тогда молодая врач. Она сделала обход и отправилась в ординаторскую. Больной Колесниченко не вызвал у нее никаких опасений. На тот момент у него была переломана рука, ушиб ноги проходил.
— В коридоре раздались крики, гам, беготня. Кто-то из санитаров выбежал на улицу. Ему повезло, что он выпал со второго этажа, а не с четвертого. Врач оказала помощь, слава богу, жив. Но как он оказался на улице? Кто его выбросил, или сам по неосторожности вылетел? Сейчас Колесниченко приходит в себя, но …
— Вы можете рассказать поподробнее? — спросил Громов, явно заинтересовавшийся случаем.
— Да, могу. Я беседовал с врачом и нянечкой. Последняя в то время мыла пол. Она утверждает, что больной сам открыл окно и выпрыгнул наружу.
— Хотел покончить с собой? Но зачем?
— Вот и я так подумал. Странно это. Я навестил больного, — сказал Черемных, вспоминая. — К тому времени он начал приходить в себя. Ему уже сделали операцию, восстановили шейку бедра, еще было пару шейных дисков смещено. В общем, он почти весь забинтован. Только его лицо …
— Что его лицо?
— Он чем-то или кем-то напуган. Я попробовал с ним поговорить. Но мне не удалось. Его одолевают какие-то страхи, опасения, он видит кругом опасность, каких-то чудовищ. Ему дали успокоительное, теперь он находится под контролем санитара, чтобы еще с собой чего-то не учудил. — Вы не находите, что эти три случая как-то связаны?
— Не три, а четыре, — поправил Громов.
— Вы имеете в виду покойного Бориса Ивановича? — спросил Черемных, и тут же добавил. — Да, пожалуй, четыре. Вам не кажется, что они взаимосвязаны? Может, это дело рук какой-то организации, а не случайность.