В мире, в котором помимо своей воли оказались участники второй плановой экспедиции на РХ-183, не было смены дня и ночи. Над красной пустыней постоянно нависали багровые сумерки. Рисунок пурпурных облаков на куполообразном небе все время оставался неизменным. Когда Кийск смотрел на это странное небо, он вспоминал застывший в воздухе флаг на мачте возле входа в Лабиринт.
К концу недели, минувшей со дня разлома, все аварийные работы внутри станции были завершены. Теперь лабораторный корпус и примыкающие к нему уцелевшие фрагменты жилого и складского корпусов представляли собой единый, вполне жизнеспособный комплекс. Работы было еще немало, но теперь она шла уже не в авральном режиме, а в соответствии с графиком.
Во время разлома серьезно пострадали трое человек, получивших сложные переломы и ушибы внутренних органов. По счастью, обе смены врачей находились во время разлома в лабораторном корпусе. Раненые были немедленно помещены в стационар. По истечении недели врачи продолжали опасаться за жизнь только одного из них.
После того как были найдены элементы питания для автономных энергогенераторов, удалось вновь запустить почти все бездействовавшие прежде автоматические системы станции. Запасных элементов питания должно было хватить на три месяца работы с полной энергозагрузкой. Запасов продовольствия, медикаментов и боеприпасов хватило бы и на значительно больший срок. Но Кийск настоял на том, чтобы сразу после отмены аврального режима работ на станции был введен порядок строгой экономии и учета всех ресурсов. В этом его целиком и полностью поддержала Лиза Стайн. Причина подобной осторожности заключалась в том, что по-прежнему не удавалось наладить связь.
В придачу ко всему вышел из строя радар, без которого невозможно было даже приблизительно определить свое положение в пространстве. Физики связывали это с особенностями местной атмосферы, приводя как пример тот факт, что даже ручные конекторы отключались, стоило только отойти с ними шагов на тридцать от стен станции. Однако более вразумительных объяснений дать никто из ученых не смог. Остальные приборы не фиксировали ничего необычного. Если, конечно, не считать необычным то, что за пределами станции они так же быстро выходили из строя.
Кийск был рад, что не ошибся, предложив Гамлета Голомазова на должность ответственного за безопасность. Молчаливый, угрюмый на вид десантник оказался прирожденным лидером. Ни один из приказов, которые он отдавал своим вчерашним приятелям, а сегодня – подчиненным, ему не приходилось повторять дважды. И все они исполнялись четко, неукоснительно и строго в отведенные сроки. Естественно, парню пока не хватало опыта, но с помощью Кийска он неплохо справлялся со своими обязанностями. Во всяком случае, Кийск был уверен, что у самого полковника Гланта в данной ситуации не получилось бы лучше.
Медикам удалось быстро наладить тестирование крови. Подобрав условия инкубации, они добились того, что вся процедура занимала чуть больше пяти минут. Проверка всех обитателей станции не дала ни одного отрицательного результата: если доверять тесту, то следовало признать, что двойников среди них не было.
После разлома Лабиринт никак не проявлял себя. И если кому-то это могло показаться обнадеживающим фактом, Кийск полагал, что нового сюрприза следовало ждать в любую минуту.
Подавляющее большинство обитателей станции было уверено, что скоро их найдут и если не сегодня, то уж непременно завтра в нарисованном небе появится долгожданный корабль спасательной экспедиции. Кийск никого не пытался разубеждать, поскольку понимал, что людям нужно во что-то верить. Но сам он ни секунды не сомневался в том, что если путь к спасению существует, то искать его придется самим.
К немалому удивлению Кийска, оказалось, что одного с ним мнения придерживается и Нестор Леру. У философа имелись свои основания полагать, что никакая спасательная экспедиция не сможет их отыскать, но он пока не хотел ни с кем ими делиться, ссылаясь, как обычно, на то, что ему недостает фактов для того, чтобы сделать окончательные выводы.
Когда на одном из собраний, которые теперь ежедневно проходили в кабинете руководителя экспедиции, Кийск заикнулся о том, что неплохо было бы обследовать прилегающий к станции участок пустыни, Леру горячо поддержал эту идею. После этого Кийск не смог отказать философу, когда тот изъявил желание присоединиться к группе разведчиков.
Кийск читал когда-то, что некоторые философы уходили на время в пустыню, дабы обрести там кристальную ясность мысли, не замутненную никаким наносным мусором, продуцируемым любым скоплением людей. Но Леру для того, чтобы заниматься делом, не требовалось каких-либо особых условий. Если в голову ему приходила стоящая идея, то, даже находясь в самой гуще каких угодно событий, он мог внезапно полностью отключиться от происходящего, чтобы с головой погрузиться в размышления. Поэтому вопрос о том, что именно рассчитывал отыскать Леру в пустыне, остался открытым. Сам же Кийск надеялся найти вход в Лабиринт. Он полагал, что, явившись причиной обрушившихся на них бед, Лабиринт мог стать для них и путем к спасению. Правда, говорить об этом открыто Кийск пока не решался. То, что для него было очевидным, другим могло показаться лишенным какого-либо смысла.
В вездеходе-кваде могли разместиться пять человек, включая водителя. Одно из мест пришлось отдать технику-исследователю, который собирался провести ряд замеров показателей основных физических величин, характерных для данного мира. Группа биологов также попыталась усадить в квад своего представителя. Но тут уж Кийск решительно воспротивился, заявив, что до тех пор, пока в пустыне не будут обнаружены признаки жизни, биологам придется довольствоваться микробами, которых им удастся отыскать, просеивая песок, взятый за воротами. Можно было подумать, что они уже не пытались найти микроорганизмы в песке или воздухе. Тщетно. Песок был стерилен, как будто его прокалили на противне. А в воздухе витала только мелкодисперсная пыль, химический состав которой ничем не отличался от состава песка.
Несмотря на возмущенные протесты ученых, на два оставшихся в кваде места Кийск усадил пару солдат, которых выделил для этой поездки сержант Голомазов.
Вся поездка, по расчетам Кийска, должна была занять семь-восемь часов. И тем не менее, проявив обычную предусмотрительность, Кийск, помимо канистры с водой, загрузил в вездеход небольшой запас провизии, аптечку и боеприпасы.
Полагая, что гражданским людям, не умеющим как следует обращаться с оружием, будет трудно управиться с трассером, Кийск предложил Леру и технику, имя которого было Оди Бергсон, взять пистолеты. Бергсон с гордым видом опоясал себя широким ремнем с кобурой. А вот Леру от оружия решительно отказался.
– От кого мы будем отстреливаться? – удивленно посмотрел он на Кийска, когда тот протянул ему пояс с кобурой. – Вокруг безжизненная пустыня.
– Вы уверены, что пустыня к тому же еще и бескрайняя? – спросил Кийск.
– У меня есть основания так полагать, – уклончиво ответил Леру.
Приподняв бровь, Кийск вопросительно посмотрел на философа. Однако никаких комментариев по поводу последнего сделанного им заявления не последовало.