Ну и дальше мой конь, полный сил и азарта, нес меня за татями так, словно они были его личными врагами. Там я уже не панькался, рубя со спины всех, до кого дотягивался мой меч. А все потому, что взглядом продолжал выискивать так похожую на Машку красавицу и мысленно умолял удачу помочь несчастной. Мне все казалось, что убегающие разбойники могут попросту убить девушку, от злобы и понимания, что ценный трофей ускользает из рук.
И как же я обрадовался, когда среди нескольких убегающих теней рассмотрел знакомую фигурку! Она! Гулшар! И вроде не связанная даже. А почему убегает тогда? Так наверняка причин много. Могли разбойники заставить, тыкая в спину острым кинжалом. Могла и сама испугаться носящегося по кустам всадника, уничтожающего всех и вся. Да и созданные мною звери наверняка не придавали мне популярности и умильной святости. Крики «Колдун Смерти!» тоже не умолкали, несясь со всех сторон и подстегивая самых нерасторопных мчаться, обрывая жилы на ногах и ломая эти самые ноги.
Ко всему вряд ли девушка успела меня узнать в образовавшейся панике, иначе бежала бы в мою сторону, а не от меня. Хотя обманка на мне висела прочно и я по-прежнему имел внешность Ивана Круглова. И уже с тридцати метров я начал кричать:
– Гулшар! Стой! – Это слово я выучил быстрей всех остальных. – Это я, Бармалей!
Вот же нечистая попутала назваться таким именем! Смешно получилось. Я чуть с коня не свалился на полном скаку. Только представил, как это дико смотрится со стороны: девушка умирает от страха, и тут в спину такой голос: «Не бойтесь, Маша, я Дубровский!» Ага! Аналогично с Бармалеем!
Вот только с коня я чуть не упал по иной причине: поразил взгляд, которым меня наградила бегущая красавица. Ее взгляд был полон тройного страха. И причиной не мог быть Бармалей вкупе с Дубровским, даже Колдун Смерти так не напугал бы ее. Видно было, что девушка больше всего боится… мщения!
«А ведь мое имя как раз соответствует именно мщению, – попытался я осмыслить происходящее. – Но ей-то чего бояться? Она ведь сама жертва! Хотя… – С близкого расстояния удалось рассмотреть на ней перевязь с ножом. Пусть нож только один, но он болтался на бедре у девушки. – С каких это пор пленным стали оставлять оружие?.. Или она… не пленная?!»
Дошло наконец-то! И три года не минуло! В группе мужчин она бежала уже самой последней. Кинжалом ей в спину никто не тыкал. И свернуть могла, и просто упасть, откатившись в сторону от копыт несущегося коня. Но она мчалась изо всех сил, еще и руку протягивая вперед, пытаясь ухватиться за фалды камзола бегущего впереди бандита.
Следовало ее убить сразу.
Только вот поднять руку на существо, настолько похожее на Машку, я не смог. Даже оглушать не стал. Просто пнул ногой в плечо, и она с визгом зарылась головой в кусты. Потом четыре взмаха меча, нанесенные с особой яростью и гневом, – и четыре трупа так и не добрались до леса. Тут же остановился, развернул бешено хрипящего коня и вернулся к кусту.
Что интересно, получилось это у меня весьма своевременно и тактически верно. В лесу из-за дерева мог еще какой герой пырнуть меня копьем. Ну и второй фактор, о котором я подзабыл, – это пленные. Когда тати бросились убегать, о связанных людях забыли, а они, не будь дураками, моментально этим воспользовались. Развязались, вооружились и даже кое-кого из шустро бегущих своих недавних обидчиков порешили на месте встречи. То есть на опушке.
А вот теперь они несколько медлили бросаться мне навстречу с объятиями и слезами благодарности. Топтались на опушке, то в лес углубляясь, то частично показываясь на открытом пространстве. По всем понятиям, мне следовало им немедленно отдать должные приказы, объявить о победе и плотно занять людей делом. И подранков на поле, в кустах да под стволами деревьев валялось полно, и оглушенных хватало. Кто-то из вражин мог просто схитрить, притворившись мертвым. И не консортское это дело – тыкать каждую тушку контрольным уколом копья в темечко.
Понятие было – а вот знание языка отсутствовало. Разве что нескольких слов должно было хватить, и я попробовал:
– Не стоять! Не стоять! Бить! И там – бить! – И мечом указал, где и кого следует окончательно упокоить. – Быстро! Быстро!
На этом мой коротенький словарь иссяк. Но и этого оказалось достаточно. Несмело, оглядываясь друг на друга, недавние пленные двинулись исполнять мои приказы. Тогда как из-под копыт моего коня вдруг метнулся тип, в самом деле притворяющийся мертвым. Причем от страха он и не видел толком, куда мчится, лишь бы от меня подальше убраться. И уткнулся в моих невольных помощников. Его сбили с ног, заломили на колени и замахнулись мечом. Только вот мечник замер, вопросительно глянув в мою сторону. Показал им жестами, что надо вязать пойманных, коль они настолько живы.
Поняли, дальше уже старались без меня. А я стоял над ворочающейся в кустах девушкой, смотрел, как она рыдает и трясется со страху, и не мог решить, что делать. Дошло до того, что она поняла: убивать я не собираюсь. Пока. И вспомнила, на кого она так похожа. Поэтому стала сбивчиво, размазывая слезы по щекам, что-то рассказывать. По тону судя – оправдывалась. Знать бы еще – как? Хотя мои умения утверждали, что звучит правда.
И хорошо, что к месту событий прибыла наша повозка.
– Назар Аверьянович! – заорал я магистру. – Давай сюда! Совет твой нужен! А может, и помощь в вынесении приговора! Только осторожнее, там раненых ублюдков полно и разных всяких. Смотри, чтобы не подрезали. Или чтобы повозку не угнали!
Артефакторщик отнесся к опасности серьезно. И щит самый массивный взял, и меч здоровенный. При его обманной внешности старика законника это смотрелось несколько гротескно. По идее такой немощный старикан не мог управляться с таким тяжелым оружием, но я ведь Колдун Смерти, а не просто погулять вышел. Значит, и попутчики у меня или помощники обязаны быть особенными.
Подъехал он ко мне верхом, на втором нашем красавце скакуне. И первым делом спросил:
– В самом деле разбойники? – осознав всю глупость вопроса, уточнил: – И ты их всех разогнал?
– Нет, сами разбежались. Ты лучше послушай, что эта змея подколодная булькает.
Магистр узнал девушку, все сразу понял и, неожиданно даже для меня, рявкнул ей нечто строгое и повелительное. Несчастная разбойница зачастила с удвоенной скоростью. И уже через три минуты Кабан недовольным голосом и презрительным тоном перевел суть:
– Пытается лгать и выкручиваться. Ну да, оно всегда так бывает, когда виселица перед глазами маячит. Утверждает, что ее в банду забрали силой, угрожая уничтожить родителей и прочих родственников, которых держат заложниками на хуторе, в гуще леса.
– Спроси ее по каждому пункту отдельно, – решил я, – буду проверять на ложь.
И проехал за спину Гулшар, чтобы она меня не видела. Магистр только уважительно покрутил головой и засыпал девушку вопросами, делая это так, чтобы мне было легче улавливать эмоциональные отсветы ауры. Вранья не ощущалось, там, где я четко прослеживал правду, кивал головой. И в конце мой спутник признал: