— Я попал в ловушку и не успел убить себя. Люди, которых ты называешь мутантами, спасли мне жизнь и купили жизнь биотеха за самый совершенный автомат Последней Войны.
— Твои оправдания смешны, изменник, — проскрипел мутант, сидящий слева. — А ты не подумал, зачем мутантам, которых ты упорно продолжаешь называть людьми, платить такую цену за жизнь их врага?
Данила приподнялся с пола. Как только трехглазый отвел взгляд, боль исчезла. Остался лишь тяжелый гул в голове, словно череп ненадолго превратился в колокол, по которому со всей силы ударили кузнечным молотом.
— Убивать пленного — позор для воина, — прохрипел он, пытаясь подняться. Получалось это не очень хорошо — из ног будто разом вытащили все кости.
Трехглазый рассмеялся. Вслед за ним захихикали его подручные в черных мантиях, от которых, словно волны от брошенного камешка по поверхности воды, веселье прокатилось по залу. Данила смотрел на безгубые рты, растянутые до ушей, на трясущиеся глазные выросты, на десятки глаз, полуприкрытых сокращающимися морщинами, — и понимал, что даже нео по своим взглядам на жизнь, смерть и войну стоят ближе к людям, чем эти существа, тоже называющие себя людьми.
Отсмеявшись, трехглазый захлопнул ротовое отверстие — и, словно по команде, в зале повисла мертвая тишина.
— Ты хорошо повеселил нас, мутант, — проговорил он, — и поэтому твоя смерть будет быстрой и легкой. Тебе перережут горло, а твое мясо послужит пищей для рабочих нашей общины. Мясо твоего друга срежут с костей заживо — так оно намного вкуснее — и он умрёт в течение часа. Эта пища достанется воинам. Изменника буду есть я и мои досточтимые помощники, каждый день отрезая столько, сколько необходимо для насыщения.
Он улыбнулся и развел руками.
— В нашем преклонном возрасте нам нужно совсем немного. Поэтому я не могу сказать точно, когда умрет Кандоронгарофыф. Поэтому о его смерти будет сообщено дополнительно, а остатки его трупа заменят несчастного Кранга, который уже слишком давно болтается над нашими головами. Если в зале есть те, кто считает приговор несправедливым, мы готовы выслушать их доводы.
Последние слова он произнес скучающим голосом. Так оглашают пустую формальность, лишь отнимающую драгоценное время.
В тишине, повисшей в зале, отчетливо слышался скрип цепи, на которой в потоках вентилируемого воздуха медленно вращался труп мутанта, когда-то носившего звучное имя Кранг.
Выждав несколько мгновений, трехглазый провозгласил:
— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Слава Великому Атому, подарившему нам силу и власть.
— Слава Атому! — прошелестело по залу.
Трехглазый, кряхтя, начал вставать с кресла, но тут к его ушному отверстию склонился помощник, сидящий справа, и что-то прошептал.
— Ох уж эти формальности, что запрещают на судах общаться по-человечески, силой мысли, — поморщился трехглазый. — Я так и знал, что процесс займет слишком много времени и мы не успеем пообедать свежими преступниками. Но что делать, ритуалы священны.
Он наконец поднялся, опираясь на подлокотники кресла, и, возвысив голос, проорал неожиданно громко:
— Братья и сестры! Через несколько минут наступит время молитвы, и лишь после нее мы сможем насытиться кровью и плотью врагов, которым нет места на нашем священном ритуале. Что ж, пусть еще час думают они о своих прегрешениях, а мы пока вспомним славные деяния наших предков и вновь в полной мере воздадим хвалу Великому Атому. Конвой, очистить помещение от недостойных.
Трое уже знакомых Даниле мутантов в одежде цвета «хаки» поднялись с передней скамьи и подошли к арестованным. При этом на морде звездопогонного явно читалось недовольство отсрочкой намечающегося пиршества.
— Горо, сынок, прикуй их пока в подвале арсенала, — сказал трехглазый. — И на всякий случай надень экранирующие шлемы на изменника и вот на этого мутанта.
Кривой палец трехглазого ткнул в сторону Снайпера.
— На мутанта? — удивился звездопогонный Горо.
— Мне не нравится, что я не могу проникнуть в его мысли, — задумчиво произнес трехглазый. — Поэтому шлем не повредит.
— Может, тогда и на этого тоже надеть? — указал на Данилу Горо.
— Этот неопасен, — махнул высохшей кистью мутант. — Поторопись, сынок, и думаю, что ты еще успеешь ко второй части молитвы…
Несмотря на то что ноги еще довольно плохо слушались Данилу, он смог без посторонней помощи выйти наружу. Если, конечно, не считать помощью пару тычков в спину от конвоиров, следующих сзади. Тычки были резкими и достаточно болезненными. С виду не отличающиеся физической силой мутанты, похоже, прекрасно разбирались в анатомии и умело били своими лапками в нервные узлы.
«Ладно, твари, — подумал Данила, стискивая зубы и с усилием переставляя все еще непослушные ноги. — Зачтется вам. Все зачтется».
— Разве что на том свете, хомо, — хмыкнул идущий впереди звездопогонный Горо. — Но ты по-всякому попадешь туда раньше, причем переработанным в наше дерьмо.
— А тебя и перерабатывать не нужно. И так дерьмо, — сплюнул Данила, за что получил брошенный через плечо короткий взгляд, сбивший его с ног. На этот раз удар пришелся в солнечное сплетение, взорвавшееся острой болью. Но, прежде чем черная волна захлестнула сознание, Данила успел проговорить:
— Я тебя голыми руками порву, сука…
— Нехорошо бить безоружного, Горо, — покачал головой Фыф.
— Заткнись, изменник, — надменно произнес звездопогонный мутант. — Твое слово здесь ничего не стоит. И кончай работать на публику, мы не в храме, можешь мысленно сказать все, что хочешь.
— Я все сказал, — проговорил Фыф.
— Тогда хватайте своего мутанта и шевелите ногами, — приказал Горо. — Если я и ко второй части молитвы опоздаю, то лично попрошу Старшего, чтобы он разрешил мне очень медленно выпустить кишки всей вашей шайке…
Когда черные круги боли перестали мельтешить перед глазами, Данила разглядел, куда их собрались поместить на время молитвы. Понятно, почему именно в этом здании мутанты держали арсенал. Видать, при всем их презрении к огнестрельному оружию, не только ментальными кулаками приходилось им обороняться от врагов. Порой требовалось оружие посущественнее, которое хранилось в двухэтажном цельнобетонном здании, больше похожем на ДОТ. Только почему пленников решили держать рядом с оружием? Неужели мутанты настолько самоуверенны?
— Я объясню тебе, хомо, чтобы ты не мнил о себе слишком много, — бросил через плечо Горо. — Тюрьма далековато, на другом конце острова, и она только для тех, кто реально представляет для нас опасность. Вы же понадобитесь нам меньше чем через час, и, согласись, глупо бояться скотину, приготовленную на убой.
Данила не ответил. Он пытался просчитать, есть ли хоть малейшая возможность убежать из здания, в которое их вел конвой. Вывод был неутешительным. О толщине стен Арсенала можно было судить по косякам окон, забранных толстенными решетками. Метр армированного бетона, если не больше. Такое из чугунной пушки точно не пробить, а уж сбежать отсюда вообще можно не мечтать.