– С партиалами на хвосте, – проворчал рядовой Кабза.
– Да все будет нормально, – успокоил его Хару. – На сколько таких вылазок мы уже ходили, и сколько раз тебя убили партиалы:
– Не самая точная формулировка, – начал было Кабза, но Хару его оборвал.
– Я сказал, все будет нормально. Проверь еще раз арьергард.
Взяв рацию, Кабза послал прикрывавшему их сзади отряду короткое закодированное сообщение, шепча в микрофон и внимательно слушая ответный шепот. Закончив сеанс связи, рядовой повернулся к Хару:
– Путь отхода по-прежнему чист. Говорю тебе: оставим это барахло и бежим, Голос сам найдет, нам не обязательно торчать тут, чтобы передать им снаряжение лично в руки. Нам за это не платят.
– Ты сказал «Голос»? – удивился Хару.
– Ну да, именно так я и сказал. А как их еще называть?
– Делароза ненавидела Голос, – объяснил Хару. – Она ни за что не стала бы брать себе их имя.
Рация мигнула, и Кабза приложил ее к уху. Через мгновение еле слышно прошептал: «Принято, конец связи», – и взглянул на Хару.
– Часовой заметил их. Будут здесь через несколько минут.
– Партиалов за ними нет?
– Не доложил, – сухо ответил Кабза. – Полагаю, он бы начал с этого, если бы заметил «хвост», но могу связаться с ним еще раз: вдруг запамятовал?
– Расслабься, – улыбнулся Хару. – Что я тебе говорил: все будет нормально.
– Потрясающе, – проворчал Кабза. – я рад, что ты так безраздельно доверяешь этой бабе. – Он помолчал, оглядывая лес, потом продолжил: – Кстати, а почему ты так безраздельно ей доверяешь? Мне казалось, ты ее ненавидишь.
– Мы с Деларозой… расходимся в некоторых вопросах, – признал Хару. – Едва сбежав из тюрьмы, она использовала мирных жителей и мой отряд как приманку, чему я, сам понимаешь, не обрадовался. Но с ее главными принципами я согласен на все сто: мы должны защищать свою страну, партиалов нужно уничтожить, отчаянные времена требуют отчаянных поступков. Делароза хочет сделать все возможное для победы и знает: пока она не подвергает невинных людей ненужному риску, я на ее стороне.
– Осталось только определить, что такое «ненужный риск», – съязвил Кабза. – Последние три дня я сижу на вражеской территории, ковыряя в носу и надеясь только на то, что никто не захочет подстрелить меня во время передачи Деларозе чего-то, что мы могли бы с тем же успехом оставить в тайнике. Это «нужный» риск?
– На этот раз она попросила кое-что… необычное, – задумчиво ответил Хару, всматриваясь в стену леса. – Мне хотелось бы знать, что она задумала.
Миг спустя часовой передового охранения передал бесшумный сигнал рукой, и из-за деревьев вышли три фигуры в капюшонах. Делароза откинула свой и молча остановилась, выжидая. Хару вылез из укрытия и направился к ней.
– Вы припозднились.
Делароза даже бровью не повела.
– А вы нетерпеливы. Мое оборудование у вас?
Хару подал знак, и Кабза с другим солдатом принесли два тяжелых ящика с аквалангистским снаряжением: масками, ластами, гидрокостюмами и четырьмя свежезаполненными баллонами сжатого воздуха.
– Баллоны почти новые, – похвастался Хару. – Лучшее, что можно найти на Лонг-Айленде, вынесены с огромным риском из развалин оружейного завода Сети безопасности.
Делароза махнула своим, приказывая забрать ящики, но Хару шагнул вперед, преграждая им путь.
– Прежде, чем вы понесете их куда-либо, я хотел бы узнать, для чего они вам.
– Дышать под водой, – ответила Делароза. Хару молчал; женщина наклонила голову набок. – Раньше вы никогда не спрашивали о моих планах.
– Потому что назначение всего, о чем вы просили раньше, было очевидно: патроны, взрывчатка, солнечные батареи, радиооборудование – все это обычное снаряжение партизанского отряда. Но вы знаете мои принципы и условия, на которых я поставляю вам амуницию, поэтому прошу вас подтвердить: ни один гражданский не пострадает от ваших действий.
– Гражданские страдают каждую секунду, пока мы тут мешкаем, – буркнула Делароза.
Взгляд Хару оставался твердым.
– Для чего вам акваланги?
– Мародерствовать, – просто ответила Делароза. – За двенадцать лет мы полностью обчистили весь остров, но у берегов лежит еще много чего. Снабдив меня водолазными костюмами, вы гарантируете, что мне не придется просить вас о стольких одолжениях в будущем.
– Но что же может пролежать двенадцать лет под водой и остаться пригодным к использованию? – изумился Хару. – Мне казалось, любые припасы или оружие в таких условиях разлагаются.
– Посмотрим…
Хару пристально глядел на женщину, пытаясь решить, что же ему думать. Наконец повернулся и отошел.
– Не заставляйте меня пожалеть, что помог вам. – Он направился к своим людям и дал сигнал к отходу. Рядовой Кабза поравнялся с ним.
– Какое счастье, – радовался он. – Чем больше они раздобудут сами, тем меньше нам придется рисковать, таскаясь сюда.
– Возможно, – рассеянно отозвался Хару, все еще размышляя над тем, что и как говорила Делароза.
– Что ты задумал?
Хару нахмурил брови, обдумывая план.
– Пойдем за ними.
Кира с товарищами потеряли в реке большую часть снаряжения: автомат Сэмма, рацию Афы и почти всю еду. Афа крепко держался за рюкзак, но документы в нем промокли и пропали: бумага расползалась, чернила растекались. К счастью, переносной компьютер уцелел, но «Токамин», от которого он мог бы работать, унесло течением. Кира понимала, что потери ужасающие, но не они печалили ее больше всего. Дату, коню Герои, перебило при высадке передние ноги. Конь выжил, но мог только визжать от боли и страха, лихорадочно дыша и капая выступившей на морде пеной. Сэмм оборвал его страдания пулей.
Они продолжили поход, едва придя в себя. Сэмм, Герои и Кира по очереди ехали на Паре и Бобо, а Афу, все еще не оправившегося от раны и горячки, пришлось привязать к седлу, чтобы он не упал. Кира не сомневалась, что в рану попала инфекция, и они обшаривали каждую аптеку, попадавшуюся на пути, пытаясь найти замену потерянным лекарствам.
Во время переходов Кира удивилась своей способности держаться наравне с остальными, не уступая лошадям не только в скорости, но и в выносливости. Девушка всегда знала, что она сильная, объясняя это жизнью в условиях непрерывной борьбы: все, что она получала, доставалось ей трудом, волей-неволей заставляя тренироваться, – но теперь осознала, что было и еще что-то. Она держалась наравне с партиалами шаг за шагом, милю за милей. Здорово, конечно, но осознавать это оказалось неприятным – еще одно свидетельство, что глубоко внутри она была совершенно нечеловеческим существом.