Сперва все ребята смотрят на своего товарища, лежащего на земле. Потом видят указующий перст. И переводят взгляд на нас.
Лиза тем временем помогает мне встать на ноги, а наш противник сам поднимается во весь свой рост. Он тычет в нас цветком, как доказательством нашей вины. Слова звучат как плевок.
— «Пираты эдельвейса».
Цветок летит мне в грудь и падает под ноги.
Лиза берет меня за руку. Мы вместе отступаем, пока каблуки не упираются в поребрик.
Толпа напирает сзади, лишая нас пути к отступлению. Плечом к плечу с нашим соперником встают другие ребята. Вокруг нас сжимается кольцо.
Сердце стучит, как кузнечный молот. Зрение проясняется, теперь я все ясно вижу. Кажется, что кроме нас с Лизой и кольца людей в мире не осталось ничего. Тело уже готово к тому, что сейчас произойдет. Выбор у меня невелик. Можно убежать, можно драться. Но бежать некуда.
Буду драться.
Во рту сухо, как в пустыне. Язык прилип к нёбу. Заслоняю Лизу собой. Конечно, шансов на победу никаких, но я сделаю все, что смогу. Я буду защищать свою подругу. Сперва им придется переступить через меня. Но Лиза не согласна. Она не будет прятаться у меня за спиной. Она встает рядом, плечом к плечу.
Лиза поднимает руки, стиснутые в кулаки.
Я тоже.
Ребята смотрят на нашу боксерскую стойку, но никто не смеется. Никто даже не улыбается.
Они наступают на нас.
Наши шкуры спасает инспектор уголовного розыска Вольф.
Он выныривает из ниоткуда, шагнув на свободный пятачок перед нами.
Встав к нам спиной, он поднимает руку, и ребята замирают на месте, переглядываясь друг с другом.
— Ни с места. — Не сводя с них глаз, Вольф наклоняется и подбирает деревянный цветок. Поднимаясь, прячет его в карман.
— Вы же видели, что они натворили, — заявляет детина, который меня бил. Кулаки у него так и стиснуты. Он делает шажок вперед. — Эта девчонка…
— Я приказал: «Ни с места». — Вольф понижает голос. Что-то в нем напоминает пса. Он не лает, он тихо рычит, опустив башку. И от этого только страшнее.
Наш противник застывает.
— Молодец. — Теперь Вольф говорит как обычно, будто желает собеседнику доброго утра. — Эрих Манн, ты меня удивляешь. Может, тебе напомнить, кто я такой?
Эрих делает шаг назад. Он уже не в ярости, он растерян. Кулаки разжимаются.
— Я… господин… — Тут он приходит в себя. Щелкнув каблуками, вскидывает руку. — Хайль Гитлер!
Остальные ребята повторяют за ним.
— Да, да. Хайль Гитлер! — Вместо салюта Вольф вскидывает руку, как это делает сам фюрер на фотографиях в газете. Будто ему лень сделать энергичный жест.
— Господин, я знаю эту девчонку, — начинает Эрих. — Ее зовут Лиза Херц, и у меня есть причины полагать, это эта парочка входит в группу «Пиратов»…
— Выводы я буду делать сам.
— Вы ведь знаете про этот цветок? Это символ…
— Я прекрасно осведомлен о его значении, — отвечает Вольф. — Ваша помощь не требуется. Я уж как-нибудь докопаюсь до сути.
Ребята стоят на месте. Их вожак смотрит мимо Вольфа, прямо на меня.
— Продолжайте маршировать, — приказывает Вольф. — Постройтесь и начинайте движение. Ваша задача — парад.
Ребята переглядываются.
— Кто-то забыл про дисциплину? — интересуется Вольф. — Думаете, фюреру в армии нужны хулиганы? Солдат должен выполнять приказы.
Эрих по-прежнему ест нас глазами, но его соратники, опустив головы, расходятся, выстраиваясь в шеренги. Старшие ребята справляются сами, младших расставляют по местам командиры.
— Я тебя знаю, — Эрих указывает на Лизу. — Знаю, где ты живешь.
— А я знаю, где ты живешь. — Вольф снова говорит тихо и сверлит Эриха Манна своим стальным взглядом. — Все, свободен. Если, конечно, не хочешь заглянуть к нам в штаб.
Эрих громко сглатывает и, отдав честь, идет помогать командирам строить ряды. Но, руководя процессом, он постоянно оглядывается на нас.
— Подними велосипед, — говорит Вольф, не сводя глаз с Эриха.
У меня трясутся руки, а велик кажется невесомым.
Лиза тут же хватается за руль со своей стороны, и мы, подняв переднее колесо, затаскиваем его на тротуар. Только тут мы замечаем, сколько зевак собралось вокруг. Нас окружает настоящая толпа, люди толкаются, лишь бы разглядеть, что происходит, но никто не готов помочь нам. Одни боятся, другие не прочь посмотреть, как нас отлупит гитлерюгенд.
Люди расступаются, открывая нам проход. Смотрю на лица взрослых, которые и не подумали за нас вступиться. Кажется, это фрау Остер среди толпы осуждающе качает головой.
Парад и зеваки остаются позади. Мы бредем по тротуару в сторону дома. Вольф шагает за нами.
— Вам повезло, что я был рядом. — На Вольфе тот же костюм и блестящие брюки, что и в день нашего столкновения. Шляпу он натянул на самые глаза. В воздухе висит знакомый запах лосьона. — А удар у тебя хороший. Надо думать, ты много тренировался.
Пожимаю плечами. От этого жеста начинает болеть шея. Щупаю себя за больную щеку. Похоже, завтра нальется солидный синяк.
— И смелости тебе не занимать, — продолжает Вольф. — Жаль, в комплекте с ней идет талант влипать в неприятности.
Инспектор прячет руки в карманы, и мы вместе шагаем по улице.
От его присутствия по коже бегают мурашки. Несмотря на собственные беды, в мыслях я вижу герра Финкеля, окровавленного, избитого.
— Может, поблагодаришь за то, что я спас ваши шкуры?
— Спасибо, господин, — бурчу я.
— Ладно. — Вольф останавливается, глядя по сторонам. — Мы отошли далеко, пока вам ничего не грозит.
Мы с Лизой замираем рядом с инспектором. Тот наклоняется ко мне.
— Если я провожу вас до самого дома, мы снова напугаем твоих дедушку с бабушкой. Давай пожалеем стариков? А то они решат, что ты выдал мне их тайны. — Он подмигивает, и мне делается совсем нехорошо. Вольф распрямляется, собравшись было уходить. — Кстати. Может, хочешь напоследок поведать мне какую-нибудь тайну?
— Нет, господин.
— Ладно. — Изобразив на лице недоумение, Вольф поднимает палец. — А все-таки расскажи-ка мне одну вещь. Откуда ты это взял?
Вынув руку из кармана, он показывает мне резной цветок, создавший нам такие проблемы.
Тупо смотрю на него, не находясь с ответом.
— Я нашла его на улице, — вмешивается Лиза. В голосе явственно слышна ненависть. — Мальчишки уронили.
— Мальчишки? Если увидишь их, сможешь узнать?