– Ты пылаешь, как гнев Аллаха, Али, – уважительно высказался подоспевший к очередной раздаче чудес Мухаммед.
– Довольно плоская метафора. Это мой собственный гнев – при чем тут твой драгоценный Аллах? – холодно заметил я, устремляясь вперед.
Может быть, моим спутникам я действительно казался столбом пламени, но звери в зоопарке совершенно меня не боялись. Тигры норовили лизнуть мне руку, когда я выпускал их из клеток, хищные птицы и тучные лебеди дружно кружили над моей головой, а павлины, ламы и медведи преданно брели за мной по пятам. Прежний Макс непременно умилился бы, случись с ним такое трогательное приключение, но я едва замечал происходящее. Часовой механизм, все это время ритмично тикавший в глубине моего существа, наконец-то сработал, как бомба террориста, так что от этого самого Макса не осталось ничего, даже фотографии на память.
Меня несло неведомо куда. Не навстречу судьбе – теперь я сам был судьбой богов, людей и восхитительного мира, который когда-то дал им жизнь и от чьих чудес и те и другие так долго и старательно отворачивались. Час пробил, и теперь я молил небо об одном: чтобы все случилось как можно скорее, пока не угасло пламя моей восхитительной, невероятной и такой сладкой ярости.
И когда на горизонте появился гигантский силуэт обещанного пророчеством Волка, я был готов расцеловать его хищную морду за то, что наконец-то пришел и теперь я могу убить его и положить конец изматывающей неопределенности последних месяцев.
– Держись от него подальше, Один! – крикнул я. – Ты помнишь? Тебе нельзя приближаться к этому зверю! И придержи своих ребят, чтобы не подвернулись под горячую руку, – если уж Фенрир здесь, значит, и они сейчас пожалуют.
Один ничего не ответил, но я знал, что он слышал мои слова и принял их к сведению – иначе и быть не могло.
А потом я забыл о нем и вообще обо всем на свете, потому что передо мной уже маячила распахнутая пасть Волка. Фенрир вполне мог позволить себе роскошь не поперхнувшись проглотить меня вместе с моим дромадером, ятаганом, щитом и прочими волшебными причиндалами, которые, как выяснилось, были нужны мне не больше, чем детские погремушки. Но он не спешил мною пообедать. То ли не успел нагулять аппетит, то ли все еще считал меня своим хозяином и повелителем. Ну да, по сценарию-то нам полагалось играть в одной команде.
– Извини, милый, но тебе придется исчезнуть, – ласково сказал я, возлагая свои пылающие руки на его огромные лапы – выше я бы просто не дотянулся.
Лапы тут же вспыхнули тем самым зеленым пламенем, которым, если верить свидетельствам очевидцев, полыхало мое собственное тело.
Фенрир замер, а потом дико взвыл, и одна из его чудовищных конечностей обрушилась на меня.
На этот раз я не позволил тьме небытия поглотить меня даже на мгновение. Оказывается, я как-то успел научиться умирать, не теряя сознания.
«Ничего страшного, еще одной жизнью меньше – всего-то!» – равнодушно подумал я, лежа на спине и наблюдая, как апокалиптическое чудовище горит подобно фейерверку.
– …Лихо ты с ним разделался! – одобрительно сказал Анатоль. Он каким-то образом оказался рядом и протянул руку, помогая мне подняться. – Смотри-ка, а твое пламя погасло! Оно и к лучшему: слишком уж жутко это выглядело.
– Погасло так погасло. Надо будет – снова разгорится, – откликнулся я, оглядываясь в поисках своего дромадера. Синдбад тут же обнаружился: он переминался с ноги на ногу в нескольких шагах от меня и выглядел вполне невозмутимым.
– Это было здорово, – Афина положила тяжелую руку на мое плечо. – Видел бы ты себя со стороны! Маленькая шаровая молния, испепеляющая гиганта. Зевс, бедняга, от зависти чуть последнего ума не лишился.
– Рад, что тебе понравилось, – улыбнулся я. – А где Один?
– Как это – где? Вот он, идет сюда.
– Все, Отец битв, свершилось! Кто-кто, а уж ты-то теперь свободен от своей судьбы, что бы ни случилось! – крикнул я Одину.
– Спасибо, Макс. Ты сделал мне воистину великий дар. Теперь я твой должник – пока жив.
– Согласен, – кивнул я. – А где твои родственнички? Уже появились?
– Сам не знаю. Наверное, я просто забыл, какими были их лица. Мне кажется, они пришли, но я почему-то не могу отличить их от прочих.
– Значит, они больше ничем не отличаются от прочих, – усмехнулся я. – Элементарно, дорогой Ватсон!
– Как ты меня назвал? Ватсон – это не мое имя, – возразил Один.
– Одним именем больше, одним меньше – какая тебе разница… А это кто такие? Не твоя родня, часом?
К нам приближались удивительные существа. На первый взгляд, в них не было ничего особенного, разве что пол не поддавался мгновенному определению, но легкость походки и непроницаемая темнота взоров выдавала их нечеловеческое происхождение.
– Нет, – покачал головой Один. – Но я их знаю. Это эльфы.
– Ого, наши апостолы сдержали свое слово! – обрадовался я. – Прислали эльфов нам на подмогу.
– Прислали? Ну уж нет! Иоанн действительно рассказывал нам о тебе. Но мы пришли сюда по собственной воле.
Голос эльфа оказался столь сладкозвучным, что у меня дыхание перехватило.
– Мы сочли благом присоединиться к тебе, ибо нам нравится, как ты все устроил. В этом хаосе есть привкус веселья, грех было бы не принять участие, – говорил эльф. – Но жаль, что ты так поспешно сжег Волка! Мы рассчитывали полакомиться его волшебным мясом, а ты оставил от него только пепел.
– Сами виноваты, не надо было опаздывать к обеду! – усмехнулся я. – Все равно я вам рад. А как насчет «волшебного мяса» Мирового Змея – не желаете? Думаю, он появится с минуты на минуту.
– Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Мировой Змей – это не обыкновенное чудовище, которое можно убить и съесть. У него столько жизней, сколько сердец бьется под этим небом.
– Значит, гораздо больше, чем у меня. Ладно, что-нибудь придумаем!
– Не надо ничего придумывать. Пасть Змея – это врата, ведущие в небытие, но в то же время это врата в бессмертие. Главное – выбрать правильный путь.
– Откуда ты знаешь? – изумленно спросил я.
– Есть только один способ получить знание – опыт. В свое время мы прошли через эти врата, поэтому я знаю, о чем говорю. А пока – посмотри-ка на небо! Это редкое зрелище, не пропусти его.
Я послушно задрал голову, остальные повторили мое движение.
Зрелище, открывшееся нам, не поддавалось никакому описанию. В быстро темнеющем небе мельтешили светящиеся силуэты диковинных существ. От них не исходило никакой угрозы, но их хаотическое движение причиняло мне какое-то мучительное неудобство.
– Кто они? – ошеломленно спросил я.
– Это созвездия. Когда мир рушится, созвездия покидают его небо. Видишь, перед тем как уйти, они приняли тот облик, который на протяжении тысячелетий приписывали им люди.