– Живите долго и счастливо, товарищ подполковник!
– И вам, и вам того же! – закивал он в ответ.
Выскочив на крыльцо ГУВД, Марина от души выматерилась, удивив Касьяна и Рэмбо, которые не ожидали от нее такого.
– Что?! Женщина в состоянии стресса! – заорала она. – Поехали отсюда, пока я еще чего-нибудь не сделала!
– Домой?
– Нет, сначала в «Рощу»! Я должна все выяснить, а то спать не смогу спокойно.
Все свои дела Коваль предпочитала решать именно в «Березовой роще», в бывшем коттедже Мастифа, чтобы не тащить дерьмо в дом, где жила с Малышом. Дом – место священное, там не должно быть ничего такого. А коттедж старого лиса вполне годился, да и оборудован был как раз для экзекуций – имелся там под гаражом подвал с отличной звукоизоляцией, выстрелов снаружи не было слышно.
Выйдя из машины, Марина размяла ноги, выкурила сигарету и велела Розану вести виновников ее сегодняшней бессонницы. Через пару минут они переминались с ноги на ногу, боясь поднять на разгневанную хозяйку глаза.
– Ну, – зловеще протянула она, опершись спиной на капот «Чероки», – и что все это значит, бараны? Даю пять минут подумать, потом будет поздно и нечем. Где взяли дурь?
– Это… наше… – пробормотал один.
– Ответ неверный! – бросила Марина, и Розан с размаху ударил его битой по колену. – Повторяю вопрос – где взяли дурь?
Партизан-неудачник корчился на земле, подвывая от боли в раздробленном колене, а его приятель по-прежнему молчал, не поднимая глаз.
– Пауза затянулась! – предупредила Коваль, прищурив глаза. – А мы не во МХАТе, если кто не понял. Время идет, терпение мое тоже не безгранично.
Но они все еще надеялись отмолчаться. Марина поняла, что толку из разговоров не извлечь, пора действовать более жестко. Махнув Розану, она пошла в дом выпить коньяка – терпеть не могла кровавых сцен, которые он устраивает. Сегодня, однако, не затянулось – он ввалился минут через десять:
– Марина Викторовна, героин им дал под реализацию какой-то парень, говорят, не местный вроде. Завтра в двенадцать он должен прийти за деньгами в «Три сотни».
– Отлично. Заканчивай с этими придурками, я уже с ног валюсь – хочу спать.
Дома Марина оказалась только в три часа ночи. Егор уже спал, не дождавшись. «Странная семейка, – всякий раз думала Коваль, глядя на спящего Егора. – Муж спокойно спит дома, в то время как жена носится по городу, устраивая разборки со своими бандюками!»
С наслаждением приняв душ и вытянув наконец ноющие от высоких каблуков ноги, она уснула рядом с Малышом, прижавшись к его горячему телу.
…Теплая рука, опустившаяся на спину, выдернула из сладких объятий сна, и Марина потянулась, переворачиваясь.
– Доброе утро, девочка моя, – по ее телу, целуя, скользили губы Малыша. Они ласкали еще сонное тело, заставляя его вздрагивать и выгибаться им навстречу. – Да, вот так, вот так, моя хорошая, – бормотал он, не прерывая занятия. – Иди ко мне, любимая, я так этого хочу…
Он перевернул жену, поставив на колени спиной к себе, положил руки на грудь, сжимая. Коваль откинула голову ему на плечо, лаская мочку уха в такт его движениям, а Егор все продолжал бормотать в экстазе:
– Да, да, вот так…
Потом он еще долго целовал ее с ног до головы, погружаясь лицом в рассыпавшиеся по подушке волосы.
– Счастье мое, – выдохнул он, ложась рядом. – Ты и не знаешь даже, какое ты счастье…
То еще счастье!
В двенадцать дня Коваль сидела в темном зале клуба «Три сотни» вместе с Рэмбо и Касьяном. Розановские пацаны делали вид, что ремонтируют декорации, а трое изображали охранников клуба. Марина курила, напряженно глядя на входную дверь. Ничего не происходило. Неужели сорвалось? Но через десять минут в клуб все же вошел молодой человек в зеленой майке и белых джинсах. Прическа, обувь, да вообще весь вид – все просто кричало о том, что парень не из этой деревни. Окинув зал быстрым взглядом, он обратился к одному из охранников:
– Слышь, а Димон где?
– Отдыхает, – бросил тот.
– Как – отдыхает? – изумился парень. – Мы ж с ним договорились, он деньги мне должен.
– Не знаю, – пожал плечами охранник. – Я не в курсе.
– Нет, так не пойдет. Ты ж его напарник?
– Ну.
– Тогда должен быть в курсе… – занервничал парень.
– Я в курсе! – вставая из-за столика и направляясь к нему, громко сказала Коваль. – Твои бабки у меня, потому что это мой клуб и толкать в нем героин я не позволю. Кроме того, ты мне должен за то, что твоя задница оказалась в моих руках, а не на ментовских нарах. Хотя еще неизвестно, где лучше.
Парень дернулся было к выходу, но там уже плотной стеной встала охрана. Марина понаблюдала за его метаниями, а потом тихо предложила:
– Лучше сразу колись, кто ты, откуда, зачем здесь и вообще… Иначе я познакомлю тебя с Розаном, а это, поверь, грозит серьезными проблемами со здоровьем. Поэтому играть в пионера-героя не советую.
– Что вам надо от меня? – завизжал парень. – Какой, на хрен, героин, мне Димон деньги должен! Я не знаю ничего!
– Какой глупый юноша! И где таких выращивают, интересно? Ты не понял меня, что ли? Я же ясно сказала – ты крупно попал, потому что полез на мою территорию со своим дерьмом, а я – девушка серьезная и не люблю наркоманов и тех, кто их снабжает. Если скажешь все, что меня интересует, останешься жив.
– Да я не знаю ничего! – снова заорал он, пытаясь вырваться, но от пацанов Розана еще никто не уходил.
– Ну, тут случай клинический! – вздохнула Коваль. – Грузите его и в «Рощу»! Розан, только аккуратнее, мне нужно, чтобы он заговорил, а не погиб смертью храбрых. Я съезжу на стройку, а потом к вам подъеду.
– Хорошо, Марина Викторовна.
– А расколется он, Марина Викторовна? – с сомнением спросил Касьян.
– Я тебя умоляю! – засмеялась она. – У Розана разговаривают даже кирпичи в стенной кладке! Куда этому сопляку!
Здание ресторана было уже почти готово, шли отделочные работы. Снаружи это был огромный шар из тонированного стекла, внутри – три просторных зала, общий, банкетный и татами-рум – кухня планировалась сугубо восточная, интерьеры тоже. В последнее время Марина вдруг увлекалась этим всем, еще Череп пристрастил ее к японским блюдам, сам умел отлично их готовить. Коваль даже казалось иногда, что и ресторан этот она строила как памятник человеку, погибшему из-за любви к ней…
И вдруг на память пришли строчки из любимой книги Олега:
Нетленное имя!
Вот все, что ты на земле
Сберег и оставил.
Сухие стебли травы —
Единственный памятный дар.
Она, видимо, произнесла их вслух, потому что Рэмбо вдруг опустил глаза, изучая асфальт под ботинками, а Касьян мягко развернул хозяйку в сторону строящегося здания.