– Подожди ты с милицией. Только навредишь ему. Может, он уже дома. Или позвонит тебе. Похитители всегда требования какие-нибудь выдвигают. Может, позвонят. Давай подождем…
Ждать пришлось аж до самого вечера. Дома Ленька так и не объявился. Ася с Ванькой трижды заезжали туда, но все бесполезно – его не было. В последний раз на лестнице столкнулись с Сашкой. Лучше бы ей было провалиться в тот момент сквозь все лестничные пролеты и подвальные перекрытия! Ася ж едва не застонала вслух, когда ее разлюбезная подруга, вальяжно развалясь на перилах, преградила им дорогу. Она просто подняла длинную ногу, едва прикрытую короткой юбочкой, и уперлась тонким каблуком модных дорогих сапог в стену, не давая им пройти наверх.
– Какая встреча, твою мать! – завелась Сашка почти мгновенно и уставилась на Ваньку жадно и с ненавистью. – Что вам у нас, Вано? Не ко мне ли?
– Нет, – тихо вякнул Ванька, потерявшись, как подросток, и тут же остановился, не зная, что ему дальше делать.
С одной стороны, куда как проще взять ее ногу и поставить на место, но с Сашкой такие номера не проходили. Это какая еще провокация! Просить ее тоже было бессмысленно. Вот Ванька и молчал потерянно, изо всех сил мысленно умоляя Аську вмешаться. Она и вмешалась. Но стало только хуже.
– А ты не лезь, подруга! Адвокат, тоже мне, нашелся… – оскалила мгновенно Сашка острые белые зубки. – Я, может, Вано хочу пару вопросов задать. Так как, Вано?
– Валяй, задавай, – обрадовалась Аська, делая подруге страшные глаза из-за Ванькиного локтя. – А то нам некогда, Сашунь.
– Я недолго… – Сашка еще выше подняла ногу, тряхнула копной шикарных волос – предметом ее всегдашней гордости и спросила, черти бы ее побрали: – Кто такая та красавица, с которой ты притащился в мое кафе?
– Ты обзавелась недвижимостью? – вопросом на вопрос ответил Ванька.
Нагло так ответил, без должного понимания и уважения. Нельзя ему было этого делать. Нельзя, потому что Сашке только того и надо было. Оценив ситуацию молниеносно, она понесла такое… Не помогали ни Асины многозначительные взгляды, ни ужимки, ни подталкивание в бок. Она орала так, что с перил лестницы этажами выше начали свешиваться головы любопытных соседей.
– Шура, я тебя умоляю! – хмыкнул Ванька вполне миролюбиво. – Все же в прошлом, зачем ворошить…
Это тоже подлило масла в огонь.
– В прошлом? – заверещала Сашка, уронила ногу со стены на пол, звякнув тонким каблучком. – У тебя с первого дня все было в прошлом! Ты же спать со мной не мог! Целоваться и то не мог! Все отмазки какие-то клеил: то спешить тебе надо, то занят ты, то понос у тебя, то золотуха… Гадина! Ненавижу! А потом еще в мое кафе притащился с этой лярвой!
– Имею право, – продолжал наглеть Ванька, полностью вернув себе утраченное было самообладание.
– Только попробуй еще раз! – На Сашку было жалко и больно смотреть. Чтобы она когда-нибудь так страдала… Ася об этом точно не знала. – Короче, запомни, бритоголовый: еще раз притащишься туда со своей шлюхой…
– И что будет?
– Я вам обоим башку оторву! Ясно?
Ася тихо охнула. В голове у нее тут же что-то защелкало и заискрило. Почему Сашка про голову сказала? Так страшно сказала – почему? Она же не могла знать, что девушке по этой самой голове уже досталось. Наверное, не могла…
– Только попробуй, гадина! Не поздоровится обоим – и тебе, и курве твоей! Чего таращишься на меня, ирод?!
Ванька оглянулся на Асю и непонимающе подергал плечами: мол, сам не знаю, что нашло на твою подругу. А подруга тем временем оттолкнула его и, зарыдав в голос, помчалась вниз по лестнице.
Ася с Ванькой медленно поднялись в Асину квартиру. Молча поднялись. Обсуждать Шуркину истерику никому из них не хотелось. Асе из своих собственных соображений, Ваньке неизвестно из каких.
Дома по-прежнему было пусто. В очередной раз убедившись, что Ленька так и не объявился, они снова заперли дверь и пошли обратно, не забывая при этом опасливо просматривать лестничные пролеты. Но Александра не подстерегала их больше. На улице ее тоже не было. Они подошли к Ванькиной машине и какое-то время стояли рядом, не усаживаясь в нее.
– Вань, а что за девушка, о которой говорила Саша? – невинно спросила Ася. Конечно, она знала прекрасно, из-за кого так вызверилась ее подруга, но спросить-то была обязана. К тому же Ваньке предоставлялся великолепный шанс рассказать ей о знакомстве с пострадавшей.
Не рассказал… Более того – насупился и, подняв голову кверху, какое-то время рассматривал небо. И вдруг не к месту спросил:
– Аська, а что тебе птичья стая напоминает?
– Чего? – Она проследила за его взглядом и поняла, о чем это он.
В крохотном пространстве меж высоких крыш городских домов металась стая стрижей. Плотно сомкнувшись, едва не задевая друг друга крыльями, птицы с гомоном носились от крыши к крыше, не находя себе пристанища.
– Так какие у тебя ассоциации с птичьей стаей, Аська?
Было в его голосе что-то такое, что Ася еще какое-то время следила за птицами, пока они наконец не исчезли за островерхой крышей соседнего дома.
– Ловко закинутую сеть, – вдруг непонятно с чего выпалила она. – Точно, сеть. Такую стремительную, с мелкими ячейками, сквозь которую невозможно пробраться. Сеть…
– Почему сеть? – удивился Ванька.
– Ты спросил, я ответила. Зачем еще что-то объяснять… – Ася открыла дверь его внедорожника и полезла внутрь, не забыв добавить: – Сеть, в которой мы все сейчас барахтаемся, не в силах выбраться.
Сводный братец еще минуты три глазел на небо, отчего-то вздыхал, о чем-то размышлял и почему-то явно печалился. Потом влез на свое место, завел мотор и лишь тогда определился со своим собственным видением:
– А у меня птичья стая ассоциируется с неприкаянностью. Вот когда смотрю на птичью стаю, то такая тоска, блин… – Он так газанул со двора, что Асю отбросило на спинку сиденья. – Почему меня тоска жрет, Аська, не знаешь? Нет? И я не знаю! Все вроде у меня есть. Руки, ноги, голова на месте. И, в отличие от твоей, уж извини, она соображает. Чего ж тогда, а? Я ведь иной раз тебе даже завидую.
– Это чему же? – вставила она обиженно. – Что у меня мозгов, по-твоему, нет?
– Да при чем тут это! Нет! – Он резко вывернул руль и метнулся в ближайший переулок, обсаженный тополями. – Тому, как ты самозабвенно Леньку любишь. Ведь все ему прощаешь, все! Он изменяет тебе направо и налево, а ты не замечаешь. Пришел домой, и славно. Иной раз злость на тебя берет, а иной раз я тобой восхищаюсь. Вот, думаю, то, что делает ее по-настоящему счастливой, – ожидание. Ожидание и сознание, что есть на свете человек, ради которого ты готова пойти на все. Пусть даже этот человек того и не стоит.
Интересный разговор получался…
Ася жадно вслушивалась в каждое слово, произносимое братом. Видела, как тяжело ему дается его внезапное признание. И самое главное: не могла понять причину его откровения. Чего это его так разобрало? И чему он, собственно, завидует? Соображал бы, прежде чем говорить. А еще мозгами своими похваляется. Завидовать ожиданию! Да будь оно трижды… нет, четырежды проклято это самое ожидание!