— Нельзя спрашивать столько за один раз, — напомнил блондин, и я едва не застонала от отчаяния. Почему-то это совершенно вылетело у меня из головы. Но окончательно вспомнить, к чему это может привести, не успела, потому, как дальше в комнате начало твориться невообразимое.
Свечи потухли, а в следующий момент снова вспыхнули, огонь в камине бешено заревел, а в гостиной одно окно распахнулось с такой силой, что стекла жалобно застонали, но вроде не разбились. Затем над доской появился туман, который с каждой секундой становился все гуще и разрастался в разные стороны. Опасаясь, что он коснется рук, я отпрянула в сторону, Марсден сделал тоже самое, подойдя ко мне ближе, и прижал к себе.
— Что происходит? — срывающимся голосом спросила я, уже успев раз сто пожалеть о том, что настояла на этом чертовом вызове. Происходящее было намного страшнее, чем случай в ванной. В общем, я оказалась совершенно не готова к общению с потусторонним, но понимала, придется довести все до конца. Вот только…
Очертание человеческой фигуры, соткавшейся в тумане, окончательно меня доконало. Я испуганно шмыгнула носом, зажмурилась и прижалась к блондину.
— Рад, что вы решились на вызов, — прозвучал мужской голос, смутно знакомый и приносящий спокойствие и умиротворение.
Я открыла глаза, несколько секунд еще не могла повернуться, но когда сделала это, приоткрыла рот от удивления.
— Далтон, — выдохнула я. — Глазам своим не верю!
— Миледи, — поклонился дворецкий Риса Марсдена, точнее… его призрак.
Он выглядел так же, каким был в моих глюках. То же невероятное затаенное достоинство, серьезный, но согревающий взгляд. И все же, он отличался от виденного мною во сне. Кожа была бледнее, а костюм казался странным. Ну а тот факт, что фигура просвечивала, нельзя было не заметить.
Полный шок. Нет, в принципе, я уже почти поверила во все сверхъестественное окончательно, но получить подтверждение всему, о чем мы говорили, и это не очередной глюк… Ущипнула себя за руку. Нет, не сплю. Но поверить все равно было сложно. Слова закончились, я разглядывала призрака и не знала, что делать дальше.
— Далтон…, — начал Марсден, но дворецкий его перебил. — Милорд, я все объясню. Простите, что перебиваю, но сначала главное, а все вопросы потом.
— Что здесь произошло? Почему род проклят? Что случилось…
— Миледи, я слышал вопросы, — улыбнулся дворецкий. — Именно для того, чтобы показать вам все сразу, я и нахожусь здесь. Возьмитесь за руки и тогда вы своими глазами увидите трагедию, что случилась в этом доме. Затем я все объясню.
* * *
… Рис с трудом открыл глаза, выругался, когда увидел, как свет полуденного солнца бьет в не зашторенные окна, сел на кровати и обхватил руками голову. Давно у него не было такого ужасного похмелья. Появилось ощущение, что ему снова четырнадцать лет, и он на спор выпил бутылку отцовского виски, чуть не умерев при этом, а потом еще неделю провалялся в постели.
И тут Рис вспомнил, из-за чего он вчера напился. Точнее, вспомнил, что произошло в саду, как он вернулся обратно в особняк мэра, несколько бокалов, опустошенных залпом, а вот потом… все было, как в бреду. Он даже толком не помнил, как добрался до дома, а ведь подобные провалы в памяти были ему совершенно не свойственны. Хотя, учитывая то, что он вчера увидел и узнал… Рис застонал и сжал виски. Голова раскалывалась, а когда в памяти возникла картинка из парка, в сердце появился такой холод, что захотелось умереть. Он отказывался верить. Он никогда бы и не поверил, если бы не видел все собственными глазами.
— Далтон, — крикнул он и поморщился от звука собственного голоса.
Надо было срочно взбодриться и привести себя в норму. Чувствовать себя слабым Рис не хотел. К тому же надо было решать вопрос с невестой и свадьбой, до которой оставалось всего несколько дней.
— Далтон, — снова позвал Рис дворецкого и прикрыл глаза.
Надо было приказать подготовить себе ванну, лучше с ледяной водой, но Рис не мог даже заставить себя встать с кровати.
Когда дверь открылась, и на пороге появился дворецкий, держащий поднос, на котором стоял высокий бокал с напитком странного цвета.
— Доброе утро, милорд, — чинно поздоровался он, но в его взгляде Рис отчетливо прочитал осуждение.
— Какое утро, — ворчливо заметил Рис. — Судя по солнцу, уже день.
— Так и есть, милорд, — поклонился Далтон, подавая бокал.
Рис поморщился от запаха пойла, которым его решил попотчевать дворецкий и, зажав по-детски нос, дабы избежать рвотного позыва, одним залпом выпил содержимое. Почти сразу стало легче, Рис вновь потер виски, чувствуя, как уходит похмелье, возвращается острота восприятия, и посмотрел на старика.
— Осуждаешь?
— Не имею на это права, милорд.
— Осуждаешь, — вздохнул Рис. — Но если бы ты знал, что послужило причиной, ты бы понял меня.
— Милорд, вы знаете мое мнение. Чтобы ни произошло, это не повод искать ответы на вопросы на дне бутылки.
— Она предала меня, — тихо сказал Рис.
— Милорд?
— Элена, — Рис не узнавал собственный голос, настолько безжизненно он звучал, на душе стало погано, а с ясностью сознания вернулась боль. — Свадьбы не будет, Далтон.
— Милорд, я не знаю, что произошло, но кто бы вам ни сказал что-либо плохого о леди Элене, знайте, он лжет, — жестко заметил дворецкий.
Рис посмотрел на старика, в чьей исключительной верности, уме и правильности суждений не раз мог убедиться, и на место попранной гордости, сжигающей ревности и боли от предательства, пришло сомнение… Но как могут лгать собственные глаза? Если бы она сопротивлялась! Но нет. Элена послушно принимала не просто знаки внимания постороннего мужчины, она поощряла их.
— Милорд, чтобы ни произошло между вами и невестой, следует поговорить и выяснить что к чему, — осторожно сказал Далтон. — Мне кажется, это будет самым лучшим выходом из сложившейся ситуации.
— Чтобы удостовериться в измене? — с горечью усмехнулся Рис.
— Милорд, вы сами себя слышите? Леди Элена не способна на измену и предательство. Я не знаю чище и достойнее девушки, чем она. И только с ней вы будете счастливым, ведь она — ваша судьба. Свет, что озаряет душу, не дает поддаться тьме, приносит в жизнь смысл. Потеряете ее и горько пожалеете.
— Она занимается магией.
— Леди Алиса тоже, — напомнил Далтон. — Я бы не сказал, что это недостаток. Наоборот, достоинство. Позволю себе напомнить, что и я владеющий даром.
Рис молчал. Несмотря ни на что, он любил Элену. Но как простить? Его невеста в объятиях другого… Эта картина будет преследовать его до конца жизни. Сможет ли он смириться, забыть? Нет, Далтон прав, надо поговорить с невестой, а только потом принимать решение.
В дверь снова постучали, и на пороге появилась растерянная горничная.