– Так точно, сэр.
– Значит мы можем еще пошуметь и все это снова свалят на других.
– Да, сэр, это хороший план.
– Но для того, чтобы он сработал, мы должны шуметь там, где будет находится эта команды – неподалеку от них, понимаешь?
– Догадываюсь, сэр, что для этого мы должны знать об их нахождении.
– Молодец. Вот поэтому ты сейчас пойдешь и поспишь оставшуюся часть ночи, а потом снова возьмешь своего напарника и двигай к Хомскому.
– Точных сведений у него не будет, сэр, не того он полета птица.
– Это так. Но точного места и не нужно. Если напакостить в трех милях от них, будет попадание в яблочко.
– Понял, сэр.
Отпустив разведчика, сержант поднялся к землянке и нашел у входа капрала Колберга.
– Ты чего здесь?
– Жду новостей, сэр.
– Я, наконец, проверил этот выступ, о котором мы еще в прошлый раз говорили.
– И что там?
– Шесть старых скелетов.
– Вот как? – поразился капрал.
– Да. Судя по всему старатели. Не поделили золото и сошлись на ножах.
– Даже жутко слышать такое, сэр, – поежился капрал.
– Ты меня удивляешь, Колберг, я не раз видел тебя в бою. Тебе ли чего-то бояться?
– В бою мы деремся с такими же как мы людьми, а здесь…
И капрал снова с опаской огляделся – на высокие, уходящие к ночному небу деревья и оголенные корни на обрыве карьера.
– Ладно тебе выдумывать, идем в землянку, расскажу тебе все новости и кое какие планы.
31
Свою смену в карауле Мартин провел на ногах. Сидеть было негде – всюду роса. Он прохаживался вдоль балок, слушая ворчание сонных птиц и попискивание выходивших на промысел мышей.
Уже ближе к рассвету, где-то у реки завыла собака. У Мартина даже мурашки пошли по спине, но вой больше не повторился и он продолжил расхаживаться, пока не потеплели руки и ноги.
Потом пожевал соленый сухарик и совсем приободрился, а вскоре уже стало светать и он, подождав когда появится краешек солнца, начал будить товарищей.
– Ой, как же хочется спать! – пожаловался Рони и потягиваясь зевнул так, что едва не вывихнул челюсть.
– Сколько ни давай ему спать – все мало, – пробурчал гном и отошел к балке по нужде.
– Да как тут спать, когда отсырел весь? В башмаках, как будто жабы живут!
– Отожми обмотки да и дело с концом, – посоветовал Бурраш, энергично разминаясь и притопывая ногами. Он не испытывал никаких особенных неудобство и мог вообще обходиться без мытья и спать не раздеваясь.
– Нет, отвык я от такого житья, – покачал головой Рони, поднимаясь с тонкой накидки и встряхивая ее. – Дома как-то получше. Посвежее.
– Ты бы еще палочки свои взял с щеточками. Небось до сих пор пользуешь?
– И я пользую, и Мартин. А баба Зена нам глину готовит. Зато у меня зубы чистые, а у тебя, как у медведя с ярмарки.
Вернулся гном, на ходу расчесывая бороду гребнем.
– Во! Видел? – торжествую произнес Рони указывая на гнома.
– Чего видел? – не понял Ламтак.
– Хватит болтать, пора выходить на дорогу, – напомнил Мартин. – Отшагаем час, а потом заляжем в хуторе. Как он там называется, Ламтак?
– Большой Лог.
Мартин подошел к муллам и потрепал их гривы, чтобы скорее просыпались. Но они только перебирали ногами и не открывали глаз.
– Они не спят, они идти не хотят, – заметил Ламтак. – Я этих лентяев хорошо знаю.
– Дай им по сухарику, враз проснуться, – посоветовал Бурраш, доставая из ножен меч и проверяя его кромки.
Мартин последовал совету и действительно – едва поднес муллам по сухарику, они тотчас открыли глаза и весело захрустели, встряхивая ушами и всем видом показывая, что находятся в хорошем настроении.
Вскоре компания уже вышла на дорогу. По задумке Мартина следовало пройти мост, чтобы не быть прижатыми к реке, а потом снова затаиться до следующего дня, поскольку, если уж их взялись искать, то пока на большую дорогу лучше не соваться.
– Это самое правильное, – сказал Рони, продолжая видеть недосмотренные сны. – Я даже разгуливаться не буду, чтобы снова завалиться, где-нибудь на сеновале, и поспать часа три или четыре.
– Четыре конечно лучше, – усмехнулся Мартин.
– Погоди, увидишь сейчас девку на каком-нибудь возу и сразу взыграешь, как молодой жеребец, – заметил Ламтак и они с Буррашем засмеялись.
– Ну, смотря какая девка, – пожал плечами Рони.
Вдруг, Мартина за рукав стал покусывать один из мулов.
– Ты чего? – удивился тот.
– Ты ему сухарь давал, теперь они овса просят, – пояснил Бурраш.
– Овса получат, когда на хутор придем.
– Ну так объясни ему, он же не отстанет.
– Как я ему объясню, он же мул?
– Да очень просто.
Бурраш подошел к животным и посмотрев в глаза одному, потому другому, сказал:
– Уже через два часы мы придем на хутор, где вы получите по мере овса и холодненькой воды из колодца. Потерпите?
– И чего они тебе ответили? – усмехнулся Рони, оглядываясь на Бурраша.
– Ничего не ответили, но поняли.
Рони с Ламтаком заговорщически переглянулись и заулыбались. Однако Мартина животные больше не беспокоили, продолжая покорно топать по дороге.
А между тем, на расстоянии полутора сотен шагов за группой плелся соглядатай. Он ночевал возле дороги – прямо на ветках дерева и видел всех, кто проходил, однако велено было вести именно этих. И он вел – ловко и виртуозно, так что никто его не замечал.
Соглядатай редко получал от своей службы такое удовольствие, как в этот раз. Обычно он следил за шерифами, стражниками, купцами и торговцами шерстью – людьми, в основном, обыкновенными, а в теперешнем заказе были такие разные личности, что соглядатай, временами, забывал, что на работе, сравнивая жестикуляцию орка, с жестикуляцией гнома. Сравнивая их походки и тут же отмечая разницу между ними и людьми, которые шли рядом.
Соглядатай хорошо запоминал все эти особенности и мог даже в темноте определить своего клиента, если видел его днем.
Он мог различать не только видимые черты, но даже звук их шагов. И это в его службе очень помогало.
– Так ты думаешь, нас там примут без всяких расспросов? – еще раз уточнил Мартин.
– Да, обычные хозяева. За деньги дают приют всякому, – заверил Ламтак. – Потом пойдут села побольше, а еще дальше город Леонвель, но там дороже берут за хорошие условия. А на хуторе из условий – лежанка на сене, да кусок хлеба с молоком. И сортир в сорока шагах, но зато дешево.