Медленно, небрежно Маргарет опустила ладони по обеим сторонам его широких плеч, прямо на грубый матрас. Это движение заставило ее почувствовать себя неожиданно голой, несмотря на слои нижнего белья и глухой лиф платья. Наклонившись, она поняла, что не сможет поцеловать его, не дотронувшись до него телом.

С крохотными рывками ткани ее негнущийся лиф цеплялся за его сорочку. Жар его тела проникал через слои ее наряда и белья. У Мэгги резко перехватило дыхание, когда она грудью прижалась к его твердому телу. К телу не живого человека, а бога, сброшенного на землю за свои прегрешения.

Маргарет зависла над ним, задумавшись о том, как сильно его тело отличается от ее. И потом медленно опустила губы к нему.

Она была готова к небрежному быстрому поцелую, но когда ее губы прикоснулись к нему, она задохнулась. Нежный и резкий одновременно поцелуй перенес ее в какое-то неведомое, прекрасное место. Словно простое прикосновение его губ могло поглотить ее целиком. Осторожный, ненастойчивый, щедрый, его рот медленно двигался под ее губами, и она неожиданно осознала, что делает немыслимое: Маргарет целовала его в ответ.

Глубоко внутри расцветало удовольствие, обжигающее ее кожу каким-то невиданным образом, и она потрясенно открыла рот. И тогда его бархатный язык прикоснулся к уголку ее рта. Подстегивая ее, отпуская в мир, о существовании которого она не могла и подумать. Уж точно не между ними.

Затем очень медленно Стенхоуп повернул голову и легко поцеловал ее шею. Мэгги не могла пошевелиться и оставалась висящей над ним, убаюканная его гипнотическим даром.

– Да, – прошептал виконт, его голос глухо отдавался в горле Мэгги. – Я женюсь на вас.

Глава 6

Доктора были недовольны. Маргарет чувствовала их холодные мужские взгляды, уверенные, что женщина ни за что не может быть умнее или способнее их. Презрительные голоса звучали у нее в голове: «Крайне не рекомендуется. Выздоровление невозможно. Опрометчиво. Женская истеричная прихоть».

Она все выслушала, стоя рядом с графом, перенеся все нападки до конца… и его светлость тоже. Ни один из них не уступил, что привело к препровождению Пауэрза из его камеры в кабинет, где его должны отпустить. Маргарет не сомневалась, что, не будь Пауэрз лордом или не имей покровительства влиятельного отца, его бы вообще не выпустили.

Внутри зашевелилось знакомое чувство неуверенности. Оно преследовало Маргарет всю жизнь, но она научилась с ним справляться, усмирять его, чтобы никто не видел, как она волнуется или как что-то задевает ее.

Несмотря на это, пока она и два смотрителя эскортировали Джеймса со связанными спереди руками по темному коридору, она чувствовала нарастающую тревогу. Согласятся ли доктора в самом деле его отпустить? Они должны. У них нет выбора. Даже если бы они прямо признали его сумасшедшим, при отцовском титуле Пауэрз мог бы быть переведен под частную опеку. Так что нет никакой нужды беспокоиться. Это просто отголоски детских страхов, одолевавших Мэгги время от времени, и она не могла позволить, чтобы их видели. Нет. Она должна выглядеть спокойно и уверенно, пусть все считают ее нервной дамочкой.

– Эй, детка.

Ирландка поморщилась. Она привыкла к неуважению в подобных ситуациях. Казалось, мужчины ненавидели женщин, обладавших хоть какой-либо властью. И если обращать внимание, станет только хуже.

– Давай поторапливайся. Ты что там, читаешь молитвы, как все чокнутые католики? – смотритель слева засмеялся.

Другой отозвался:

– Это все ее женский умишко. Не поспевает за ногами.

Внезапно смотритель оказался припертым к стене. В его горло впились путы Джеймса, светлые волосы упали на лицо, и он прошипел:

– Леди Маргарет.

– Ч-что? – булькнул смотритель, его лицо быстро распухало от грубого давления на гортань.

Второй смотритель попытался схватить Пауэрза, но тот ударил его по колену, заставив опуститься на землю. Пауэрз усилил нажим на мясистую шею припертого к стене человека.

– Ее имя – леди Маргарет. Не детка. Она леди, и католичка или нет, ты, черт подери, гораздо ниже ее по положению.

Маргарет стояла возле Пауэрза, не вмешиваясь. Ей не хотелось рисковать, в гневе он мог зайти еще дальше, но нельзя позволить Джеймсу продолжать, если он хочет когда-либо покинуть это место.

– Милорд, благодарю вас, что вступились за мою честь.

Он не ответил, сосредоточился на втором мужчине и произнес с ужасающей холодностью:

– Как ее имя?

Смотрителя немного трясло, взгляд метнулся в сторону коллеги, по-прежнему стонавшего на полу.

– Л-леди Маргарет.

Пауэрз медленно кивнул.

– Правильно. И ты ниже ее?

Смотритель кивнул.

Маргарет подняла руку, не решаясь дотронуться до лорда Стенхоупа.

– Милорд…

– Говори. – Пауэрз сорвался, игнорируя ее попытки унять его.

– Д-да, – прохрипел смотритель. – Я ниже ее.

Виконт отпихнул его и, подняв обе руки, убрал волосы с лица. Из-за веревки на запястьях жест показался почти звериным. Но в его взгляде не было ничего дикого. Только спокойствие, собранность, контроль. Каждое движение было хорошо просчитанным.

– Вы пялитесь. Крайне невежливо.

У Маргарет слегка приоткрылся рот.

– Я… – Она понятия не имела, что сказать. Поблагодарить его за то, что встал на ее защиту, хотя многие не сделали бы ничего подобного для женщины, и что еще хуже – ирландки, посмевшей высунуть нос из дома? Или отчитать за поведение, только подкрепляющее мнение докторов в оценке его рассудка?

– Вы хоть понимаете, что я много раз слышала речи и похуже? – осторожно спросила Маргарет.

Взгляд Стенхоупа стал стальным.

– Это меня не волнует. В моем присутствии к вам должны относиться с должным уважением.

Она внимательно оглядела его и сказала:

– Спасибо. Ваши методы несколько резки, но я ценю проявленную заботу.

На какое-то мгновение его лицо как будто смягчилось, и за жесткой оболочкой показался настоящий Джеймс. Он спокойно посмотрел на Мэгги сверху и уверенно произнес:

– Не стоит благодарности.

Пока смотрители, пошатываясь, поднимались с пола, Маргарет сердцем ощутила нечто, что ей совсем не понравилось. Вопреки благоразумию, ее привлекал этот колючий человек, прятавшийся за сарказмом и опиумом. Потому что глубоко внутри он был бесповоротно ранен… так же как и она сама.

Ударенный смотритель встал на ноги и, расправив плечи, стукнул Пауэрза локтем в скулу. Голова лорда дернулась, и хотя его глаза горели от ненависти, он ничего не сделал.

Внутри у Мэгги все сжалось, но она не удивилась.