– Вы хотите сказать, что тоже поедете с нами? – недоверчиво спросила Маевен: о, горелый Аммет, какая жуткая обуза!
Лютан открыто и ласково улыбнулся:
– Моя королева, о чем же я, по вашему мнению, все время говорю? Да, я поеду с вами, и все мои дружинники вместе со мной.
Навис кашлянул:
– Когда граф Ханнарта выехал из города и сколько времени ему потребуется, чтобы попасть в Кернсбург?
Лютан захлопал своими прекрасными ресницами:
– Э-э-э… Гмм… Вчера. Он может быть там завтра вечером, если, конечно, не станет задерживаться в пути.
– Вчера…
Маевен была уверена, что Навис теперь думал о том, что преследовавшие их всадники не могли быть отрядом лорда Керила.
– А Водяная Гора находится в вершине равнобедренного треугольника, не так ли?
Лютан кивнул, еще раз взмахнул ресницами и снова повернулся к Маевен.
– В таком случае, – проговорил Навис ровным голосом, но все же очень веско, – было бы просто прекрасно, если бы вы, мой господин, отдали приказ сворачивать лагерь как можно быстрее. Мне кажется, что при сложившемся положении вещей нам следовало бы ехать ночью.
Лютан наконец-то вник в суть подаваемых советов и сразу же вскочил, разве что не отдав Навису воинский салют.
– О да, сэр. Я сейчас распоряжусь. – Он убежал, размахивая руками и выкрикивая на ходу приказы.
Морил фыркнул, боднул Митта головой, оба мальчика повалились на траву, изнемогая от смеха.
– В этом нет ничего смешного! – одернула их Маевен.
– Почти ничего, – поправил ее Навис. – Впрочем, союзники есть союзники. – Некоторое время он следил за суетливыми метаниями воинов Водяной Горы, а потом вздохнул: – Эти детишки даже не понимают, что отправляются прямиком на войну. А также, – добавил он немного погодя, – не понимают и значения слова «спешить». Эй, Митт, перестань хихикать и иди со мной. Мне нужен серьезный адъютант. – Он вскочил на свою кобылу, с которой совсем недавно спрыгнул, и направил ее к дружинникам.
Митт быстро взглянул на Маевен и затрусил следом.
Это походило на самое настоящее волшебство. Как только Навис взялся за дело, беспорядочная суматоха прекратилась. Можно было подумать, что он далеко не в первый раз видел всех этих людей: Навис знал, с кем и как разговаривать, а кого и вовсе оставить в покое. А если несколько затруднений возникали одновременно, ему достаточно было только кивнуть Митту, и тот бежал и разбирался с одним из них, так же быстро и четко, как и сам Навис. Маевен просто зачаровали их слаженные действия. Не прошло и получаса, а вся эта масса людей уже приготовилась выступить; нашлась даже свободная лошадь для Морила. Навис собственноручно привел ее.
– Насколько я понимаю, теперь вам уже ничего не мешает покинуть нас, – очень нелюбезно обратился он к Хестевану.
Менестрель воинственно выпятил бороду:
– Если вы, господин Навис Хаддсон Холандский, дадите себе труд вспомнить, то я уже довольно давно, вскоре после того, как мы отправились в путь, сказал вам, что впереди нас ждут великие события, и обязанность менестреля – присутствовать при них. Но конечно, вы можете забрать с собой моего ученика. Я же последую за вами с доступной мне скоростью.
– Как вам будет угодно, – бросил Навис и, отвернувшись, пробормотал себе под нос: – Ползи позади, раз тебе так хочется. Я сам не знаю, в чем тут дело, – сообщил он Митту, как только они немного удалились от зеленой повозки, – но не могу выносить этого старика. Он действует мне на нервы даже сильнее, чем это обычно удавалось моему брату Харчаду.
– А вам не кажется, что сравнение не очень-то? Ваш брат Харчад убивает по нескольку сотен человек каждый год и наводит ужас на тех, кого не убивает. А Хестеван всего лишь безобидный менестрель. Может, у них просто бороды похожие?
Они поехали дальше. Вскоре отставшая повозка превратилась в зеленое пятнышко, которое постепенно делалось все меньше и меньше. Руководство отрядом как-то само собой перешло к Навису, и теперь все ехали ровным строем, двигаясь быстро, но стараясь при этом не изматывать лошадей.
После небольшого привала, устроенного лишь для того, чтобы дать лошадям передохнуть, кавалькада вновь двинулась по зеленым всхолмьям Щита. Постепенно дорога вывела их на высокое плато, в центре которого располагался Кернсбург. Ближе к сумеркам горные хребты вдалеке начали превращаться в темно-голубые пилы с острыми зубьями, которые Маевен видела из окон папиной квартиры во дворце. «Пики Северного Дейла», – сказал ей тогда отец. На закате отряд снова двинулся в путь, рассчитывая проделать немалое расстояние.
К тому времени Графиня окончательно решил, что с него хватит. Он уперся всеми четырьмя копытами и, немыслимым образом изогнув шею, попытался укусить Митта за ногу, а тот бранился последними словами, пихал зловредного мерина пятками в бока и дергал поводья. Навис, который ехал далеко от Митта в голове отряда, все же заметил это и, ни на кого особо не глядя, взмахнул рукой в элегантной перчатке. К парню немедленно подъехала одна из дружинниц Водяной Горы. Она вела заводную лошадь самого графа Лютана.
Похоже, никто особо не удивился тому, что дальше Митт ехал на кобыле, мало чем уступавшей той, на которой восседал Навис. Когда Маевен в следующий раз увидела Графиню, мерин плелся в хвосте отряда среди связанных между собой вьючных лошадей и тащил на себе чью-то поклажу. Казалось бы, незначительный эпизод произвел на девочку огромное впечатление. Это, несомненно, был один из тех поступков, которые Навис еще совершит в изрядном количестве и благодаря которым через год-два ему предстояло сделаться герцогом Кернсбургским.
Поездка оказалась далеко не лучшей в ее жизни. Впрочем, сама верховая езда доставляла истинное удовольствие. Маевен было приятно ехать размашистой рысью, не приноравливая ход лошади к шагу Венда или неторопливой побежке мула. Единственное, что отравляло ей удовольствие, – это присутствие Лютана. Слишком уж часто тот оказывался рядом и продолжал с многозначительными улыбками напоминать ей о различных событиях, в которых они участвовали вместе – он и Норет.
«Помните праздник Урожая, когда мы кидались сливами?» – говорил «кузен», и Маевен приходилось делать вид, что, конечно же, она отлично это помнит. Или же: «Вы только представьте себе, какое у нас положение со сводом законов! Ситуация с Маркиндом до сих пор не прояснилась».
Ей казалось, что хуже просто быть не может. И все же улыбки Лютана становились все слаще и шире. В конце концов он вздохнул и заявил:
– Норет, мне показалось, что прошли годы, нет, целые века с тех пор, как вы покинули нас. Водяная Гора опустела. Будто вымерла.
«Боже, это же ужасно!» – подумала Маевен. У Морила, ехавшего рядом с ней с другой стороны, мелькнула та же мысль.
– Но, – решил он вмешаться в разговор, – Водяная Гора вовсе не опустела. Там полно и людей, и слив.