Судорожно выдохнув, ответила:
— С пониманием и должным смирением.
Закрыв глаза, Дэсмонд тихо и весьма отчаянно простонал. И это спровоцировало мой весьма недовольный вопрос:
— А что вас не устраивает, лорд оттон Грэйд?
— Ну что вы, ваша светлость, — он продолжал стоять, закрыв глаза, — я поистине дьявольски счастлив, что моя собственная жена возляжет со мной на постель исключительно из понимания, зато с должным смирением.
А затем, взглянув на меня, недобро добавил:
— Впрочем, мы, черные маги, люди не гордые, от пожертвований не отказываемся. Учтите, вы обещали мне смирение, Ари.
И не произнеся более ни звука, герцог подхватил меня на руки, чтобы решительно уложить поперек постели. И тут же, накрыв собственным телом, прижался к моим губам.
От страха затрясло, и эта нервная дрожь пугала куда более вмиг похолодевших пальцев и вырвавшегося из груди испуганного вскрика. Лорд оттон Грэйд не остановился, сжимая мои запястья, он продолжал, согревая прерывистым дыханием, осторожно целовать меня. Осторожно, бережно, крайне нежно и совершенно неопасно. И поцелуй продолжался, продолжался и продолжался, до тех пор, пока не стал частью меня, частью моего восприятия мира, частью чего-то, что оказалось неожиданно приятно. И когда нервная дрожь сменилась затаенной истомой, Дэсмонд остановился, слегка подул на мое лицо и, дождавшись, едва открою глаза, улыбнулся и тихо произнес:
— Мне дьявольски импонирует ваше смирение, леди оттон Грэйд.
Осознав, в каком виде нахожусь, вспыхнула от смущения и попыталась было встать, но его светлость удержал и, чуть склонив голову к левому плечу, лукаво поинтересовался:
— Ари, неужели вы действительно полагаете, что на этом ваш супружеский долг можно считать выполненным?
Покраснев настолько, что теперь я отчетливо ощущала, как полыхают щеки, с трудом вспомнила строки из священного писания о грехе зачатия, после страницы из свода правил этикета, предписывающего определенное поведение для леди в первую брачную ночь, и… и осознала, что случившееся никоим образом не может быть завершением акта консумации брака. Как минимум по причине того, что:
— Вы должны выше приподнять край ночной рубашки, — едва слышно сказала я, чувствуя, как вновь начинаю дрожать всем телом.
— Серьезно? — искренне изумился лорд оттон Грэйд.
— Боюсь, что так… — Каждое слов давалось с неимоверным трудом.
Смотреть на герцога было бесконечно стыдно, и потому, произнося вышесказанное, я взирала лишь на загорелое плечо черного мага и никоим образом не могла видеть выражение лица его светлости. Да и не желала.
— Вот как, — задумчиво произнес Дэсмонд. — Что ж, давайте попробуем.
И переместившись ниже, так что вместо плеча я увидела притворно сосредоточенное лицо последнего представителя династии Грэйд, его светлость церемонно взялся за край сорочки, и с таким видом, словно вешает как минимум флаг флотилии, переместил его чуть выше.
— Достаточно? — послышался вопрос.
Вынужденная приподняться, я взглянула на собственные обнаженные почти до колен ноги, мучительно вспомнила строки из свода правил леди и тихо сообщила:
— Боюсь, что нет.
Взглянув на меня совершенно синими глазами, в которых читалось неприкрытое веселье, Дэсмонд произнес:
— Ангел мой, исключительно из снедающего меня любопытства, позвольте спросить — а где именно указывается, насколько конкретно должен быть поднят подол ночной рубашки леди в первую брачную ночь? И собственно очень интересует эта мифическая величина подъема.
Краснея так, что теперь пылали не только щеки, но и шея, с трудом выговорила:
— На ладонь выше колен… Свод норм и правил этикета леди…
Нахмурившись, его светлость задал следующий вопрос:
— А регламент поведения на вторую брачную ночь так же скрупулезно расписан?
С изумлением поняла, что нет. О повторном исполнении супружеского долга нигде не было сказано ни слова, и потому ответила:
— Нет… Но я полагаю причина в том, что для зачатия наследника достаточно исполнения супружеского долга в первую брачную ночь.
— О, Тьма, — с самым серьезным видом выдохнул лорд оттон Грэйд. После чего, взглянув в мои глаза, вопросил:
— Дорогая, а вам доводилось читать свод норм и правил лордов?
Чувствуя себя крайне неуютно в данном положении и под этим насмешливым взглядом, была вынуждена признаться в собственной необразованности, пробормотав:
— Нет.
Подняв глаза к потолку, герцог неожиданно произнес:
— Спасибо, Тьма.
А затем, пристально глядя на меня, коварно протянул:
— Леди оттон Грэйд, с прискорбием вынужден сообщить, что ныне у нас с вами не первая брачная ночь, та уже состоялась на «Ревущем» после нашего бракосочетания. — Мои глаза распахнулись шире, герцог же продолжил: — Ко всему прочему, сейчас даже не ночь, если вы не заметили.
Я заметила, но…
— И потому, — ладонь его светлости заскользила вверх по моей ноге, — нам с вами придется руководствоваться сводом норм и правил лордов, в котором как раз описывается последовательность действий во вторую брачную ночь и дальнейшие моменты исполнения супружеского долга. Расслабьтесь.
— Что? — все еще осознавая сказанное Дэсмондом, переспросила я.
Ничего не отвечая, лорд оттон Грэйд медленно наклонился и прикоснулся губами к моему бедру. Протестующе вскрикнув, я попыталась натянуть ткань сорочки, но мои пальцы герцог перехватил, а после укоризненно произнес:
— Ангел мой, кто говорил о понимании и смирении?
Я отчаяннее вцепилась в подол.
— Ко всему прочему, лично я скрупулезно следую указаниям, описанным в своде норм и правил для лордов, а вот вы ведете себя как скупая монашка. Ложитесь и расслабьтесь, у вас все равно нет инструкций для соответствующего статусу леди поведения. Ложитесь, Ари!
Возразить было нечего.
Разъяренно откинувшись на подушки, я начала отсчитывать число поцелуев, коими его светлость совершенно нецеломудренно покрывал мои ноги, поднимаясь все выше и выше. Память о том, что последний представитель династии Грэйд совершил на борту «Ревущего», была все еще жива во мне, и я с ужасом ожидала повторения…
На сто двенадцатом поцелуе я с изумлением обнаружила, что сто двенадцать уже было… и, кажется, несколько мгновений назад, герцог же… Бесстыдник!
А в следующую секунду, я осознала, где в данный момент находится край подола моей сорочки…
О, Пресвятой!
— Ари, не стоит вздрагивать, я совершенно все делаю в строгом соответствии с правилами, — заверил меня лорд оттон Грэйд, опаляя дыханием кожу, чтобы в следующий миг приникнуть к ней губами.