– Не пытайся удивлять меня тем, что здесь происходило при графине де Ляфер, – прервал его воспоминания Гяур. – Так что давай, слуга двух ведьм, скачи, предупреди хозяек, что гости уже на пороге.
17
В назначенный час Река Времени выносит нас на свой испещренный могилами берег, и она же в назначенный час поглощает нас. В этом-то – всего лишь в этом! – и заключается вся поднебесная тайна нашего бытия.
Автор
Пока они добрались до усадьбы, солнце снова скрылось за тучами. Вновь усилившийся послегрозовой ветер срывал листья вместе с ветками и усыпал ими дорожку, двор, вычурные садовые скамейки.
Было холодно, однако высокое кресло, в котором сидела слепая графиня Ольгица, стояло на открытом крыльце, на ветру. Шерстяная накидка, наброшенная прямо на платье, вряд ли могла согревать старую женщину, однако Ольгица держалась так, как держалась всегда, сколько ни приходилось видеть ее Гяуру в трактире Ялтуровича: ровно, расправив плечи, высоко вскинув подбородок, словно всматривалась куда-то вдаль… Всматривалась и чего-то ждала. Постоянно чего-то ждала.
Рядом с ней, на низеньком стульчике, пристроилась Власта. Так же легко одетая, в такой же черной накидке, она сидела, обхватив руками колени, и слегка покачивалась, нетерпеливо поджидая, когда эти четверо мужчин войдут во двор и по липовой аллее приблизятся к крыльцу.
На гостях были промокшие темные плащи-дождевики, которые делали их похожими друг на друга, как монахов, идущих на заутреннюю. Однако Власта сразу выделила среди них могучую фигуру Гяура. Он шел первым. За ним следовали двое неизвестных ей людей, один из которых, очевидно, должен быть французом. Так оно и есть: вон тот, в широкополой шляпе, с пером. Ну а замыкал шествие всегда отпугивавший своей молчаливой угрюмостью сотник Хозар.
– Кланяюсь вам, досточтимые графини. У нас был трудный путь. Но случилось так, что дорога сама привела сюда. Если позволите, переночуем у вас, переждем ураган.
– Это вы, князь? Конечно же, вы! Вижу вас, вижу!
В этом «вижу вас, вижу!» не было бы ничего особенного, если бы его не произносила совершенно слепая женщина. Но ведь она и в самом деле – «видела»! Причем даже много того, чего не способны были видеть многие зрячие.
– Я, госпожа Ольгица, я! Видно, так было угодно Всевышнему, чтобы мы снова свиделись с вами.
– Ох, и долго же вы добирались сюда, Одар-Гяур. Измучилась я вся, ожидая. Вижу, что вы по-прежнему молоды и статны. Но, по-моему, заметно возмужали. Ну да, конечно же, возмужали.
Даже теперь, сильно ослабевший, голос Ольгицы все же оставался твердым и властным.
– Вы? Измучились, ожидая меня? – не понял Гяур и пристально посмотрел на Власту, пытаясь заставить ее объяснить, что скрывается за словами слепой всевидящей.
Однако девушка восприняла его взгляд так же безучастно, как и слова Ольгицы, тайный смысл которых, несомненно, был ею понят. Она сидела, отрешенно глядя прямо перед собой, на ступеньку крыльца, и могло показаться, что появление здесь Гяура, да и вообще всех этих незваных гостей, абсолютно никакого впечатления на нее не производит. Она даже не поднялась, чтобы, как водится, поздороваться с ними. И уж, конечно, не стоило даже помышлять о том, чтобы поскорее пригласить их в дом.
– Измучилась, князь, – устало ответила Ольгица. – Бог тому свидетель.
– Но почему вы ожидали нас? То есть меня? – Гяур почувствовал, что от волнения горло ему перехватило, словно в нем застрял какой-то жгучий, все насквозь прожигающий комок.
– Хотелось убедиться, что Власта действительно дождется вас. Очень хотелось убедиться в этом. А тут вот случилось так, что ждать мне больше некогда. Оставался всего день. Только один день. Хорошо еще, что высшие силы сжалились надо мной: ливнем взбунтовали реку, чтобы та снесла мост, по которому вы должны были проехать… мимо. Опять же, мимо…
– Но как вы могли узнать, что мы направляемся в эти края? И что вместе со мной в карете француз? Ваш эконом утверждает, что в последние дни вы никого, никаких гостей, не принимали. Кто же мог известить? Мне, поверьте, очень важно знать это.
– Я-то, князь, думала, что уж кто-кто, а вы не станете задавать подобные вопросы ни Власте, ни, тем более, мне, – вдруг заметно слабеющим голосом ответила Ольгица. – Жаль, что с вами нет того жилистого полковника.
– Жилистого полковника? – стянул брови к переносице Одар.
– Я понимаю, у него сейчас много дел, и, прежде всего, нужно собирать войско.
– Ах, вы имеете в виду полковника Сирко… А ведь знаете, кое-что из того, что вы ему предрекали, уже сбылось, – оживился Гяур, поняв, что предсказательница напомнила ему о Сирко не без тайного умысла. – Во всяком случае, во Франции, «за три страны», как вы тогда выразились, он уже побывал. И если не произойдет ничего такого…
– Не произойдет, – прервала его Ольгица. – То есть произойдет многое. Но все складывается так, что человек, который должен был командовать войсками во Франции, отправиться туда не сможет. Он был единственным препятствием, которое могло повлиять на судьбу вашего полковника.
– Но, позволю себе заметить, человек, который должен был вести войска, вполне достоин того, чтобы Франция знала о нем. Поэтому жаль, что…
– Не стоит сожалеть, – резко молвила Ольгица. – Об этом человеке Франция еще узнает, и не только она – вся Европа. Этот человек рожден не для сочувствия, князь, а для величия. Да-да, для величия.
– Вы говорите все это о полковнике Хмельницком? Возможно, мы ведем речь о разных людях?
– О том самом полковнике, которого в Варшаве считают сейчас изменником и за которым охотятся, словно за взбесившимся туром.
– Очень точно подмечено, графиня: как за взбесившимся туром.
– Все королевские охотники пошли на него, вся псарня травит.
– Но, в конце концов, ему все же повезет?
– Я ведь сказала уже: о нем узнает весь мир. Кстати, о полковнике Сирко – тоже. Хотя слава его будет омрачена кровью, которую он прольет на землях самой Украины, в неправедных боях за власть. Но это уж, как водится…
– В любом случае спасибо вам за надежду, госпожа Ольгица. Кажется, я действительно начинаю верить предсказаниям.
– Следовало сказать: «Начинаю верить вашим предсказаниям».
– Ибо я действительно начинаю верить вашим… предсказаниям. Пока что – только вашим.
– Для меня, – приглушенным голосом объяснила Ольгица, – не столь уж и важно было, чтобы вы произнесли эти слова. Куда важнее, чтобы убедились: будущее действительно можно предвидеть. Правда, лишь тем, кому это дано.
Только теперь Гяур понял, что приглушенный рев, доносившийся из-за усадьбы, порожден водопадом. Где-то рядом все еще клокотала и металась в каменистых берегах, меж гранитными валунами, вздыбившаяся после грозового ливня река. Обратив на это внимание, князь тут же вспомнил о высших силах, которые, сжалившись над Ольгицей, ливнем «взбунтовали реку», с тем чтобы она снесла мост…