Тот, что был коренастый и пухленький неожиданно приветливо, как-то радостно спросил:
– Вы Щукин Вилор Андреевич?!
Вилор ухмыльнулся и кивнул головой в ответ:
– Да, а вы ожидали тут увидеть другого?!
Толстяк хмыкнул и, посмотрев на высокого старика, буркнул:
– Ну, вот видите Андрон Кузьмич?! Как и говорил я, дерзкий и сам себе на уме. Как и написано в личном деле…
Высокий старик тоже кивнул головой и спокойно сказал:
– Вижу, вижу. Так же, как вижу, что вроде он не совсем в порядке? – седой продолжал буравить взглядом сквозь толстые линзы своих очков.
Вилор вновь тяжело вздохнул и, немного сморщился, ноги заломило с новой силой.
– Вы проходите Щукин, проходите и садитесь. Меня зовут Иван Васильевич, – вновь как-то радостно воскликнул пухленький коротышка. – А это Андрон Кузьмич. Он хотел вас видеть.
Вилор с удивлением взглянул на высокого старика и, покачав головой, сделал три шага вперед, и медленно сел на прирученный к полу стул. Его лицо скривилось от боли, высокий старик это заметил и спросил:
– Это вас охрана так?
Вилор ничего не ответил, он тяжело вздохнул в ответ и отвернулся к окну. Но за Щукина неожиданно начал оправдываться низенький толстяк:
– Вы же понимаете, Андрон Кузьмич, я тут за внутренний режим теперь не отвечаю и за конвой тоже. И за охрану. Они теперь сами по себе! Я, так сказать, тут на птичьих правах теперь. Они меня держат,… как того пса, который, состарился и выгнать жалко и прибить затратно…
Высокий старик махнул рукой:
– Ладно, что тут, время терять не будем. Вы что-то хотели сказать арестованному, так говорите.
Вилор с любопытством посмотрел на этого странного человека в роговых очках. А толстяк тем временем, сел рядом со Щукиным на лавку и тяжело вздохнув вновь, дежурно улыбнулся:
– Понимаете ли, гражданин Щукин, я хочу попросить вас об одном одолжении.
Вилор в недоумении нахмурил брови.
– А просьба простая, – продолжил толстяк. – Вы должны забыть о том, что сейчас вы были здесь. И все. Просто, как будто вы сейчас сидите в камере, а вас тут нет. И вас никуда никто не водил в этот отрезок времени. Вот и все.
– Не понял?!!!.. А жить-то в это вот время мне можно?! – грустно сострил Вилор.
– Ну, вот видите, он в полном расположении духа Андрон Кузьмич. А вы переживали, что он с собой, что-то может сделать, – ухмыльнулся толстяк и покосился на старика в роговых очках.
Тот удовлетворительно кивнул головой и показал жестом, что бы толстяк замолчал.
Старик подошел к Щукину и тихо, но уверенно сказал:
– Видите ли, уважаемый Вилор Андреевич, мы выдернули вас из камеры, что бы вы повидались кое с кем. Вот и все, а так как решение об свидании принимает следователь, тот следователь, что ведет ваше дело, то и знать он этого не должен, что вас куда-то без его ведома водили. И тем более устраивали свидание… Вам ясно?
Вилор напрягся, сердце тревожно забилось, он с надеждой посмотрел на этого странного и хмурого человека, но ничего не уловил, в его замаскированном за толстыми линзами, взгляде.
– Ясно, – выдавил из себя Щукин.
– Ну и хорошо, не будем терять время, – удовлетворенно вздохнул старик. – Иван Васильевич, прошу вас. Приведите людей, – бросил он толстяку.
Тот подскочил с лавки и исчез за дверью. Вилор с тревогой наблюдал за незнакомцем. Старик снял с носа очки и, достав из кармана платок, старательно протер линзы.
– Меня зовут Андрон Кузьмич. Я старый знакомый вашего деда. И поэтому согласился ему помочь. Но я прошу вас, коль я смог, что-то сделать для вас, выполнить ваше слово, данное, как я понял мне и Ивану Васильевичу, и никому. Слышите, никому в камере не говорить, куда вас водили. Вы понимаете, что я прошу? – напористо сказал старик. – Мы ведь с вами договорились, а вы умеете держать слово?
– Конечно,… – буркнул Вилор.
– Ну, вот и хорошо, я не буду вас убеждать больше. Просто вы должны знать, что если вы не сдержите слово, то пострадает тот человек, Иван Васильевич, который и помог мне устроить это свидание, а если он пострадает, то вы вообще лишитесь помощи тут в тюрьме. И вас вытащить отсюда на волю будет очень трудно.
Но Щукин, почти не слышал этих слов. Его сердце колотилось, а в голове словно стоял шум, Вилор понимал, что сейчас он должен увидится с дедом! С единственным оставшимся на земле родным и таким дорогим человеком!
Дверь открылась, словно в замедленном кино. На пороге появился ОН!
Павел Сергеевич был бледен и растерян. Его взгляд напоминал взгляд ребенка, который первый раз оказался в группе детского сада и который не знал, что ему делать, плакать от того, что его оставили родители наедине с незнакомыми людьми, или попробовать адаптироваться в новой обстановке.
Клюфт вошел в кабинет неуверенно. Взглядом он нашел Вилора и совсем оробел. Павел Сергеевич как-то медленно и неуклюже двинулся к внуку. Тот дернулся и, превозмогая боль, встал в полный рост. Вилор увидел, что у деда на глазах блестели слезы. Он как-то глупо улыбался, его губы дрожали. Щукин кинулся к старику и что есть силы, обнял его. Вилору даже показалось, что у Павла Сергеевича хрустнули кости.
– Вилор! Вилор! Мальчик мой! Вилор Господи! – пробормотал старик.
– Дед, дед! Все нормально! Все нормально! – попытался успокоить Павла Сергеевича Щукин.
Он гладил старика по спине и у него на глаза тоже выступили слезы, нет, он плакал не от обиды. Он плакал от жалости. Ему было стыдно за то, что он причиняет боль этому старому и беззащитному родному человеку.
– Дед все будет хорошо! Зачем ты! Зачем! Не надо волноваться дед, тебе нельзя! – Вилор старался глубоко дышать, чтобы окончательно не разрыдаться и не потерять контроль над собой.
– Внучек! Я все сделаю, не бойся! Ты не один! – услышал он лепет старика.
Они так и стояли, обнявшись, молчали и стояли.
Два одиноких человека.
Маленький, не желая смотреть за их эмоциями, непроизвольно отвернулся. Вилор увидел это и зажмурился.
– Внук, внучек, я пришел не один, я пришел к тебе, с человеком, который про тебя не забывал ни на минуту, и это она. Она помогла мне во многом она,… – но Клюфт не успел договорить.
Вилор непроизвольно оттолкнул Павла Сергеевича и, грубо схватив за локти, закричал:
– Она? Она?!!! Она жива?!!!
Щукину показалось, что он услышал голос Лидии, вернее, ее вздох и всхлип. Он почувствовал запах, ее духов он почувствовал, ее присутствие…
«Я знал, что это был сон! Просто страшный сон! Она не могла умереть! Она, не могла уйти в никуда! Нет, она здесь…» – мелькнули мысли в голове.