Барс уселся прямо рядом с коконом, в последний раз оглядывая свои оборонительные сооружения. Вышло не так уж плохо – колья остро отточены, уже сложенные костры, образующие пятиугольник, готовы разгореться от одной спички. Дров достаточно – должно хватить на всю ночь, даже если придется активно разбрасываться головешками. Томагавк и ножи наточены, автоматы начищены и готовы к стрельбе – в одном даже целый магазин. У Барса осталось около получаса на то, чтобы перекусить и отдохнуть. Есть не хотелось совершенно, но он заставил себя проглотить пачку галет с остатками тушенки из дома Митрича и запить парой глотков воды из фляги. После ужина Барса потянуло в сон – сказывалась предыдущая ночь. Он не стал противиться дреме. Лучше уж немного передохнуть сейчас, чем свалиться с ног от усталости ночью.
Барс блаженно закрыл глаза, приваливаясь спиной к аккуратно сложенным дровам. Но даже в полусне его никак не отпускала мысль, на которую днем так и не хватило времени. О каком оружии говорил Королев из его видения? Что-то явно очень мощное, и при этом не требующее патронов. Да уж, Барс бы от такого сейчас точно не отказался. Вряд ли Королев имел в виду томагавк. Пальцы Барса привычно скользнули вдоль остро отточенного лезвия. Ни зазубринки, ни шероховатости, отличная сталь. И патроны к нему, кстати сказать, не нужны. Вот только с мощностью беда – в то, что томагавк сможет остановить кучу мутантов во главе со Зверем, как-то не верилось. Барс задумчиво хмыкнул и повесил оружие обратно на пояс.
Оружие, о котором можно только мечтать.
Сила, позволившая с легкостью расправиться с пятью крепкими мужиками в темноте подземного перехода станции «Выборг»? Может быть. Но даже если бы Барс вдруг научился ей управлять, даже если бы его движения снова немыслимо ускорились, а глаза перестали бы нуждаться в свете – хватило ли бы этого, чтобы убить Зверя? Нет, едва ли. Все-таки силы человеческого тела и машины, состоящей из плоти и костей и покрытой крепкой, как броня, шкурой, несопоставимы, и даже автомат едва ли сможет изменить расклад. И все же Королев – а значит, и что-то внутри самого Барса – утверждали, что Зверя все-таки можно победить.
– Да уж, задали вы мне задачку, заразы, – недовольно проворчал Барс, ругая неизвестно кого. – И чем я, спрашивается, буду побеждать?
Никто ему, разумеется, не ответил, и только где-то среди ветвей растущего под холмиком дерева насмешливо каркнула птица, которую с некоторой натяжкой можно было назвать вороной. Барс погрозил ей кулаком, а потом подтянул к себе автомат и прицелился.
– Бах, – тихо произнес он, – ты убит, птиц.
Птиц почистил клювом черные, как смоль, перышки, но никаких признаков умирания, естественно, не проявил. Барс рассмеялся и лениво отложил автомат в сторону.
– Я постараюсь, – снова заговорил он. – Нет, правда – постараюсь, раз уж я обещал. Хотя я до сих пор не понимаю. Я не верю ни в долг, ни во благо, ни в разум. Ни хрена. Нет этого ничего!
Теперь он обращался к кокону, словно там, под покровом из спальника и какой-то неимоверно сложной органики, прятались все его мертвые товарищи. Каждый из них во что-то верил. Не только те, с кем он успел поговорить, пока валялся уткнувшись лицом в землю. Костя, Алекс… Серый, не добравшийся даже до Выборга. И теперь, раз уж никакой своей особой веры у Барса не оказалось, ему придется верить за них всех. Не самая, в общем-то, хреновая причина для того, чтобы продолжать трепыхаться.
На этот раз вой раздался совсем близко. Пришло время зажигать костры.
* * *
Маленькие братья были рядом. Ночь надежно скрывала их здесь, в тени деревьев, но там, перед самым кругом света, спасительная темнота отступала, давая силу оружию чужака. Зверь чувствовал, как гибнет его желтоглазое племя. Ночные охотники падали один за одним. Скоро их совсем не останется! Зов крови был силен, он толкал в спину, заставляя забыть о ранах и рваться вперед, чтобы присоединиться к охоте и разделить боль и добычу с маленькими братьями.
Но другой, насильно пригнавший Зверя сюда, где чужак сеял смерть с помощью гремящего железа и стальных когтей, не давал сделать и шага, словно выжидая чего-то. Его холодная и расчетливая воля вспыхивала крохотными огоньками, и с каждой вспышкой на верную смерть отправлялся еще один из стаи. Они уже давно должны были смять чужака, разорвать его на части, но тот почему-то держался. Его ярость горела ярче, чем пламя, которым он окружил свое жилище, и вступала в схватку с холодной, ледяной злобой другого. Зверь чувствовал, что радость охоты и жажда крови внутри него сменяются страхом. Эти двое непременно сойдутся в драке, намертво вцепятся друг другу в глотки, и кто бы из них не победил – ему, Зверю, не уцелеть. Он попытался было рвануться, сбросить с себя то, что крепко привязывало его к другому, но так и не смог.
Чужая воля вновь ударила, будто бы хлестнув наотмашь прямо по клыкастой морде – так, что в ушах зазвенело. Зверь с растущим ужасом наблюдал, как двигались лапы, больше ему не принадлежавшие, вынося его на границу, разделявшую ночь и огненную смерть. Не осталось больше никого – только чужак. И он улыбался.
* * *
Какое-то время зверюги боялись выходить из теней леса в круг, очерченный светом костров. Барса это вполне устраивало. Каждая минута темноты, проведенная без драки, сохраняла силы и хоть немного приближала рассвет, неизменно приносивший спасение. Но сейчас Фенрир только начинал набирать настоящую силу – Барс чувствовал холодные импульсы его воли, подталкивающие мутантов все ближе и ближе к окруженному частоколом холмику.
Вот только на этот раз источник этих импульсов был совсем близко, словно Фенрир стоял за ближайшими деревьями. Точно такое же ощущение навалилось на Барса вчера, за несколько минут до нападения Зверя. Мог ли старик покинуть Замок, чтобы подобраться поближе? Или зона охвата его «передатчика» вдруг скачкообразно расширилась на добрый десяток километров? Барс тряхнул головой и попытался прощупать своего врага, но непрерывный вой мутантов не оставлял ни единого шанса сосредоточиться. Пока что Барс понимал только одно – что-то в Фенрире изменилось, и изменилось сильно. Все происходящее в темноте носило слепок его воли, но на этот раз к нему примешивалось что-то еще. Что-то, что разбавляло ментальную мощь старика. Сохрани Фенрир ту силищу, которая еще позавчера заставляла несколько сотен мутантов бежать от Выборга до самой границы, он с легкостью мог бы завалить самодельный форт Барса серыми тушами. Но сейчас зверюги слушались старика куда хуже, чем раньше. Их было не так уж много – от силы два-три десятка, и они явно не стремились бросаться животами на острые колья или лезть в огонь.
– Что, выдохся, старый? – злорадно полюбопытствовал Барс, наблюдая, как из темноты на свет выходят два мутанта – медленно, неуклюже, будто бы нехотя.
Рука сжала рукоять самопального копья, кое-как сляпанного из ножа, длинной палки и мотка веревки – время тратить драгоценные патроны еще не пришло. Автоматом Барс собирался воспользоваться не раньше, чем Зверь пожалует на огонек собственной персоной. Пока надо справляться так.