– Ты знаешь это место? – спросила Ева.
– Это дом миссис Арам.
– А-а, – понимающе протянула Ева. Она уже знала, что бордель миссис Арам, обслуживающий богатых джентльменов, числился в списке любимых заведений Рокли. – Может быть, Джиллингу понадобилось, так сказать, выпустить пар? – предположила она.
Джиллинг постучался в дверь, и из борделя вышли два здоровенных детины. Он стал им что-то очень возбужденно говорить, но Джек не слышал слов, их экипаж стоял слишком далеко.
– У них больше охраны, чем обычно, – отметил Далтон. – Как правило, тут стоит всего один парень у парадной двери и еще один у черного хода.
Ева предположила:
– Может быть, один из них человек Рокли?
Джек отрицательно покачал головой.
– Сегодня среда, и еще нет десяти часов. Рокли никогда не ходил к миссис Арам по средам. И он никогда не посещает какой бы то ни было бордель раньше полуночи. Джиллинг должен это знать.
– Тогда зачем он сюда явился? Если только… – задумчиво проговорила Ева, – он не пришел проверить, на месте ли улики.
Джек отвел взгляд от Джиллинга, который все еще разговаривал с охранниками, и, нахмурившись, посмотрел на Еву.
– Думаешь, доказательства их воровства могут храниться в публичном доме?
– А что? Дорогой бордель обычно охраняется лучше любого банка. У мужчин, которые туда приходят, на уме только одна цель, и это вовсе не поиск компрометирующих документов. А если Рокли когда-нибудь понадобится получить к ним доступ, он может это сделать, не привлекая к себе внимания, – объяснила Ева. – Вероятно, он заплатил миссис Арам приличные деньги за хранение документов в ее заведении, но со строгим условием, что она не будет знать, что содержится в этих бумагах, и не станет задавать лишних вопросов.
– Черт бы его побрал, это и впрямь звучит разумно, – сказал Джек. – Мы искали места, где Рокли мог поставить дополнительную охрану, но искали не там, где надо. Мы даже не знали, существуют ли улики вообще, но они существуют, и они здесь. В борделе. В чертовом борделе.
Джек фыркнул.
– Джиллинг должен это знать, – заметила Ева. – Когда ты ему сказал, что у нас есть улики, он помчался прямиком к миссис Арам, чтобы проверить, на месте ли они. – Она посмотрела в окно. – Но похоже, что охранники не собираются впускать его в дом.
Джиллинг выглядел все более и более расстроенным. Он кричал на охранников, пытался протиснуться в дверь мимо них. Один охранник толкнул его, и Джиллинг попятился, спотыкаясь. Еще одна попытка войти внутрь успехом также не увенчалась: дверь захлопнули перед его носом. Следующие несколько минут он молотил в дверь кулаками, но ее так и не открыли.
Наконец Джиллинг сдался. Он понуро побрел по тротуару и поймал другой кэб.
Джек окликнул их кучера:
– Приятель, та же задача. Если мы его не упустим, ты хорошо заработаешь.
– Как скажете, сэр.
На этот раз, пока экипаж мчался по улицам Лондона, Джек и Ева не молчали:
– Рокли знает, что ты сбежал из тюрьмы. Что ты в городе. Знает он и то, что тебе до него ни за что не добраться, во всяком случае физически. Но у него есть одно слабое место – вот это самое доказательство его растраты. Так что он усилил охрану в заведении миссис Арам, чтобы быть уверенным, что ты не сможешь заполучить эти улики.
Джек фыркнул.
– Мерзкий ублюдок.
– Один из худших, с кем мне когда-либо доводилось сталкиваться, – сказала Ева. – А мне пришлось иметь дело с довольно большим количеством мерзких ублюдков.
Джек не удивился, когда кэб Джиллинга остановился перед домом Рокли. Как только Джиллинг забарабанил в дверь, его тут же впустили.
– Ему позволили войти, – пробормотал Джек. – Но Рокли не должно быть дома. В это время его никогда не бывает. Обычно он возвращается не раньше трех или четырех часов, до этого еще уйма времени.
– Может быть, дворецкий разрешил Джиллингу дождаться возвращения Рокли, – предположила Ева.
– Рокли не любит, когда в доме кто-нибудь болтается в его отсутствие. Но если дворецкий разрешил Джиллингу остаться, значит, на это должна быть причина.
– Лишнее подтверждение тому, что Джиллинг и Рокли – партнеры по мошенничеству с государственными деньгами, – мрачно сказала Ева и поджала губы. – Меня не очень прельщает перспектива сидеть в этом кэбе без дела до пяти часов.
– Куда дальше?
– Домой.
Ева сказала кэбмену адрес штаб-квартиры «Немезиды», и экипаж двинулся.
Она откинулась на спинку сиденья, и ее лицо приняло отстраненное выражение, как бывало всегда, когда она глубоко задумывалась. Джеку нравилось наблюдать за ней в такие минуты.
– Мы сегодня хорошо справились с задачей, – сказал Джек. – Обработали Джиллинга.
В полумраке кэба сверкнула улыбка Евы.
– Да, это прошло довольно неплохо.
– Кажется, ты удивлена, – заметил Джек. – Я думал, вы в «Немезиде» все занимаетесь такими вещами с напарником.
– Да, занимаемся. Обычно я работала в паре с Саймоном, но мне доводилось выходить на задание и с другими.
Джек скривил губы.
– Значит, это мой успех тебя удивляет. Ты не ожидала, что у меня получится.
– Нельзя ни в чем быть до конца уверенной, пока не испытаешь это в деле, – ответила Ева.
– Надо полагать, это означает, что я прошел испытание, – сухо заметил Джек.
Ева ответила, но не сразу:
– Оно еще продолжается.
Джек не винил ее за осторожность. На то, чтобы завоевать чье-то доверие, может потребоваться уйма времени, возможно, целая жизнь. Несколько дней мало что меняют. Он и сам не был до конца уверен, что может доверять Еве. Далтон провел жизнь в обществе воров и мошенников и усвоил, что полностью доверять можно только одному человеку – самому себе. Всегда найдется кто-то, кто будет готов продать тебя ради собственной выгоды.
Команда «Немезиды» уже доказала, что ради восстановления справедливости они сделают все что угодно. Они бы бросили его под колеса поезда, если бы думали, что это поможет достижению их цели. Но Джек хотел завоевать доверие Евы. Хотел знать ее секреты. Хотел… всего. В полумраке экипажа он видел ее, сидящую напротив в этом золотом платье, плечи ее были тонкими, но не хрупкими, между грудей залегла тень. Где-то внутри его зашевелилось желание.
– Как ты оказалась в «Немезиде»? – спросил Джек. – Сдается мне, дочки миссионеров обычно не связываются с безжалостными типами, главная цель которых – месть.
– Когда я помогала моим родителям в Ист-Энде, до меня дошли слухи, что кто-то ворует с улиц китайских мальчиков. Я рассказала об этом отцу и матери, но они не захотели ввязываться в это дело.