– Интересно, – кивает Ирина.
Документы нам не возвращаются. Я не переживаю, поскольку выписать новое удостоверение для меня не проблема, а вот Ирина становится печальной: права просто так, в одно движение, не восстановишь…
– Товарищ майор, а документики наши верните, – говорю я.
– В отделении вам все вернут, не переживайте, – тоном, не терпящим возражения, говорит майор. – А сейчас прошу вас проследовать с нами.
– А как же моя машина? – спрашивает Ирина.
– На ней поедет, – майор оглядывается, – вот, сержант.
– А он умеет? – снова спрашивает Ирина.
– Не беспокойтесь, умеет, – заверяет ее Владлен Семенович.
Мы начинаем собирать вещи. Сложить в «Жука» нам их не дают. Все загружается в «уазик».
– Их что, будут досматривать?
Ответа я не получил. Мы садимся в «уазик» и выезжаем с полянки. За нами начинает движение Иринин «Жук»…
Мы с Иркой молча переглядываемся. Ничего себе, устроили отдых на природе. Удался нам пикничок, ничего не скажешь: нас с Ириной едва не порешили, а вот теперь задержали и везут в полицейское отделение. Наверное, станут нас допрашивать: не каждый же день на людей совершаются такие покушения…
В отделении майор Калиниченко сдал нас с рук на руки другому майору, на двери кабинета которого было написано:
Начальник следственного отдела Волосюк Александр Викторович
Майор Волосюк, несмотря на фамилию, оказался почти лысым мужчиной сорока с небольшим лет, с пытливым взглядом и большими крестьянскими широкими ладонями. Такими руками хорошо душить жертв, допрашивать с пристрастием: схватил – и уже больше не выпустил. Или рубить дрова и копать траншеи. Шариковая ручка в огромной ладони майора Волосюка, которой он писал протокол допроса, казалась соломинкой, которая вот-вот хрустнет и сломается…
А чего это нами занимаются сугубо майоры? Да еще и заместители начальника полиции, поскольку начальник следствия автоматически заместитель начальника отдела полиции? Ужель мы с Ириной такие большие шишки? Или в их районе давно не палили по людям из автоматов? А может, капитаны повывелись. Странная, однако, тенденция. Хоть бы подполковник какой-нибудь примешался.
После того как майор представился и попросил представиться меня и назвать место работы, – а Ирина осталась пока по просьбе начальника следственного отдела сидеть в коридоре, – начался настоящий допрос. Мне это крайне не нравилось. И тон майора Волосюка, вкрадчивый такой, недоверчивый и в максимальной степени дотошно-вежливый, не нравился тоже. Нас с Иркой, что, в чем-то подозревают?
МАЙОР ВОЛОСЮК. Что вы делали на берегу речки Чурилихи?
Я. Это что, допрос?
МАЙОР ВОЛОСЮК. Это вопросы, на которые вам следует ответить, чтобы я мог заполнить протокол задержания.
Я. Задержания?
МАЙОР ВОЛОСЮК. Именно.
Я. Вот это новость! А за что нас задержали, позвольте полюбопытствовать?
МАЙОР ВОЛОСЮК. На вас и вашу… подругу покушались.
Я. Но ведь покушались на нас, а не мы… Хотелось бы вам заметить.
МАЙОР ВОЛОСЮК. Мне все равно нужно вас допросить.
Я. Так все-таки это допрос…
МАЙОР ВОЛОСЮК. Допросу подвергаются все: и подозреваемые, и потерпевшие, и свидетели.
Я. А нас как вы классифицируете?
МАЙОР ВОЛОСЮК (как учитель ученику). На ваши жизни покушались. Значит, вы потерпевшие.
Я. А мне показалось, что нас в чем-то подозревают…
МАЙОР ВОЛОСЮК. Ну что вы. Этот допрос – простая формальность… Итак: что вы делали на берегу речки Чурилихи?
Я. Мы только приехали, хотели поставить палатку и порыбачить.
МАЙОР ВОЛОСЮК. Вы собирались ночевать там?
Я. Да.
МАЙОР ВОЛОСЮК. А кто знал, что у вас запланирована вылазка на природу?
Я. Я никому не говорил.
МАЙОР ВОЛОСЮК. А место кто выбирал?
Я. На это место меня привезла Ирина.
МАЙОР ВОЛОСЮК. Так зовут девушку, что была вместе с вами?
Я. Да.
МАЙОР ВОЛОСЮК. Как давно вы знакомы?
Я. Два с половиной года.
МАЙОР ВОЛОСЮК. Как вы считаете, это покушались на вас или на вашу девушку?
Я. Думаю, что на меня.
МАЙОР ВОЛОСЮК. Почему вы так думаете?
Я. Время от времени я веду журналистские расследования, которые потом освещаю в своих программах на телевидении. Возможно, это месть за дела, которые я раскрыл…
МАЙОР ВОЛОСЮК (и насмешливо, и недоверчиво). Так вы раскрываете дела…
Я. Ага.
МАЙОР ВОЛОСЮК. И как, получается?
Я. Случается и такое…
МАЙОР ВОЛОСЮК. А в данный момент вы занимаетесь каким-нибудь расследованием?
Что ж, Александр Викторович. Вы своим вопросом попали в самое яблочко. Только если я вам скажу, чем сейчас занят и кто входит в круг моих подозреваемых, это решительно ничего не даст, а мне лишь усложнит жизнь. К тому же охрану вы ко мне не приставите; дело об убийстве Геннадия Павловича Нехватова раскручивать не станете, поскольку автобусная остановка, где взорвали бывшего главного редактора газеты «Московский репортер», находится не в вашем районе, и уж тем паче не станете заниматься загадочным убийством трехлетней давности некой Анны Чекулаевой, которую убили опять-таки не в вашем районе. Да и убийство это является загадочным только для меня. А вам на него наплевать. Вы и не такое видывали. Ну и на хрена тогда мне вам рассказывать про то, чем я сейчас занимаюсь? Для лишнего геморроя? Так его мне по жизни и так хватает с избытком.
Поэтому на вопрос Александра Викторовича я ответил бесхитростно и просто:
– Нет.
– А как насчет врагов? – посмотрел на меня майор Волосюк. – Они у вас имеются?
– Враги вполне могут и быть, – искренне ответил я, добавив: – Но вот кто именно мои враги, я вам ответить не смогу. Поскольку конкретно таковых не знаю…
– Значит, вы и предположить не можете, кто в вас стрелял? – задал уточняющий вопрос руководитель местного районного сыска и заместитель начальника полиции.
– Нет, не могу, – пожал я плечами.
– Гм, – сказал Александр Викторович и замолчал. Молчал он минуты полторы. А потом спросил: – А вы что-нибудь успели разглядеть?
– Да, – ответил я. – Двое молодых парней. Приехали на черном джипе с тонированными стеклами. Был ли среди них водитель или водитель остался в машине, я не знаю, поскольку через окна ничего не было видно. Одеты были молодые люди в плащи или в сюртуки…
– Во что, простите? – переспросил майор Волосюк.