– Внимай мне! – провозглашает гортанный голос. – Долг! Ты должен его оплатить.
– Как? – спрашивает мальчишка.
Воздух буквально наэлектризован, кажется, еще мгновение – и раздастся гром, сверкнет молния. Пауза затягивается, но вскоре Суть отвечает:
– Приведи ко мне новые души!
Сергею кажется, что он ослышался. Мысли скачут в его голове, полыхают огненными всполохами.
– А что я получу взамен? – робко интересуется пацан.
– Жизнь! – грохочет Суть. – И дар, который позволит тебе сокрушить врагов. Отомстить!
– Я должен буду убивать, чтобы жить дальше?
– Да!
– Но кого?
– Всех! – шипит Суть. – Ты станешь моим оружием в вашем мире!
Сухов задумывается. Перед его глазами возникают лица отца и матери. Они смотрят на него, молчат, ждут. Это придает ему сил.
– Нет! – яростно кричит Сергей, с трудом поднимая голову. – Иди к черту! У тебя нет надо мной власти!
Сухов дергается и ползет по льду.
– Ты хорошо подумал, щенок?! – доносится ему вслед.
– Да! – зло бросает пацан.
– Тогда умри!
Лед проваливается. Сергей окунается в ледяную воду. Он чувствует, как его сдавливает невидимыми тисками. Ни охнуть, ни вздохнуть. Мальчишка захлебывается. Начинает тонуть, но ему уже все равно. Словно внутри что-то сломалось, какая-то пружина, шестеренка, которая заставляет нас до последнего бороться за жизнь. Наверное, это зовется верой…
Пацан не хочет сопротивляться. Кто-то говорил, что смерть нежна, если принять ее. Сергей расслабляется, раскрывает руки, точно пытаясь обнять старуху с косой. Он медленно скользит вниз, туда – в ледяную бездну. Легкие наполняются обжигающе холодной водой. Пробил его час. Он закрывает глаза.
– Сергей!
Женский крик лезвием ножа пронзает слой воды. Мальчишка чувствует, как чья-то рука хватает его за плечо и начинает тянуть вверх. Сухов с трудом разлепляет веки и сквозь грязную муть видит, что на него с укоризной смотрят ослепительно синие глаза женщины лет пятидесяти.
– Борись! – кричит она ему. – Не время сдаваться! Не для того я тебя столько перла, чтобы ты сейчас сдох! Дыши! – пацан чувствует сильный удар по груди. – Дыши, мать твою! – хлесткий удар по щекам. – Борись, пацан, ты должен жить, должен…
Сухов выныривает, откашливается, в легкие врывается воздух. Мальчишка оглядывается, примечает недалеко от себя берег, плывет к нему. Выползает и в изнеможении валится в раскисшую грязь. Переворачивается на спину и внезапно осознает, что не может пошевелиться. Руки и ноги словно налиты свинцом. Перед глазами – кромешная тьма.
«Что за чертовщина со мной творится? – думает Сергей. – Ни хрена не видно. Я брежу? Это сон или я уже умер?»
Вопросы без ответов терзают мозг. Мальчишка пытается оглядеться. Виски пронзает острая боль, и тьма быстро рассеивается. Сергей к своему ужасу понимает, что он находится в каком-то странном месте, напоминающем склеп.
Сергей чуть приподнимает голову и видит, что он лежит на столе, прикрытый старым залатанным одеялом. Руки и ноги связаны. Во рту ощущается тошнотворный солоноватый привкус. Все тело болит, кости ломит, словно его пропустили через мясорубку.
«Где я? Что со мной? – мысли роятся в голове пацана, как стая потревоженного воронья. – Но если я сдох, то почему мне так больно? А что… если она отрезала мне ногу?..» – догадка молнией пронзает разум Сергея. Он с хрустом в позвонках поднимает голову, переводит взгляд вниз. Шевелит ступнями. Облегченно вздыхает: обе ноги на месте.
Сухов озирается. Различает, что с одной стороны в паре метров от него высится стена с небольшими заколоченными окошками, а с другой находится круглый столик, уставленный стеклянными баночками и медицинскими бутылочками.
В этот момент у пацана резко обостряется обоняние, словно кто-то повернул невидимый рубильник. В нос мальчишки ударяет запах плесени и сырости, к которому примешивается едва различимый букет химических запахов.
В этот момент до Сергея доходит, что в прямоугольном помещении не горят лампы, а дневной свет не пробивается сквозь щели в окнах. Ощущение у Сергея такое, словно все в помещении окрашено в серые цвета. Мальчишка даже не совсем различает предметы вокруг себя, скорее, видит их контуры, подернутые сумраком, а мозг сам дорисовывает нужные образы.
Сухов продолжает осматриваться, пытаясь, как в калейдоскопе, собрать разрозненные образы воедино. Пацан до рези напрягает глаза и едва не орет от боли. Ощущение такое, что ему в затылок вогнали остро отточенную иглу. Боль пульсирует, расплавленным свинцом разливается внутри черепа, давит на глаза. Сергею страшно. Мальчишка громко стонет, дергается.
Не в силах терпеть невыносимую боль, Сергей хочет разорвать путы, вскочить, разбежаться, разбить голову о бетонную стену этого проклятого подвала, где он, похоже, обречен сгнить заживо.
До обостренного слуха мальчишки доносится скрип. Он поворачивает голову. Дверь открывается, и на пороге появляется человеческая фигура.
– Сергей! – слышит пацан знакомый голос.
– Эльза? – едва шевеля губами, спрашивает мальчишка.
– Успокойся, – ласково говорит женщина, включая фонарь. – Ты в безопасности.
– Свет! – внезапно орет пацан. – Выключи фонарь, жжет глаза!
Эльза на мгновение замирает, удивленно смотрит на мальчишку и щелкает кнопкой. В помещении воцаряется сумрак. Если бы не тусклый свет, пробивающийся из коридора, то можно было бы сказать, что в помещении воцарилась тьма, в которой, тем не менее, Сергей может отлично видеть.
– Рабочих светодиодов всего ничего осталось, и аккумулятор садится, – недоумевает Эльза. – Тебе больно от света?
– Да, – стонет Сухов. – И голова… голова раскалывается, и глаза болят, точно здесь солнце зажглось.
– Странно, – женщина пожимает плечами. – Тогда я просто дверь не буду закрывать, а то здесь сам черт ногу сломит, хорошо? – она спускается по ступенькам. – Ничего, голову я тебе быстро поправлю.
– Уколешь чем? С того столика? – Сергей скашивает глаза в сторону.
– Унюхал, что лекарствами пахнет? – ухмыляется Эльза.
– Еще и увидел, – отвечает мальчишка.
– Когда это ты успел? Ты же глаза закрыл, когда я фонарь включила?
– Успел, пока в темноте лежал, – поясняет Сергей. – Думал, подох уже…
– Врешь, – обрывает его Эльза. – Как ты мог что-то увидеть в полной темноте?
– А вот и увидел! – огрызается Сергей. – Коли давай, пока я не сдох от боли!
– Раз не умер тогда, значит, не умрешь и сейчас, – бурчит женщина. – Хотя, если честно, я думала, ты загнулся.
С этими словами Эльза подходит к столику, берет с металлического подноса стеклянный пузырек и шприц. Наполняет его.