— Ты вернул анх?
— Да, — голос скульптора хрипл от возбуждения. Спокойствие давалось ему с трудом.
— И спас мою задницу? — усмехнулась девушка.
— Да.
— Тогда можешь ею воспользоваться.
— Незер… ты не обязана…
— Менес, до рассвета осталось совсем немного времени.
Она сбросила калазирис, оставшись нагой, и попросила:
— Задуй светильник.
— Нет, ты слишком хороша, чтобы делать это в темноте.
Он был горяч, но притом бережен. Менесу едва хватило времени до рассвета, чтобы утолить свое желание, для этого пришлось брать Незер не раз, но та не возражала. Он наслаждался ее совершенным телом уже не как скульптор, но как мужчина…
Ночь особенно темна перед самым рассветом, однако когда Менес, счастливо улыбаясь, заснул, Незер задула масляный светильник. То, что она задумала, не стоило освещать даже одним-единственным огоньком.
Немного погодя, выскользнув из мастерской, Незер поспешила туда, откуда с первыми лучами солнца должен уйти караван в сторону Шедета.
— Ты замечательный скульптор и прекрасный человек, Менес. И любовник хороший, но тебе не хватает властности, — вздохнула она, поводя плечами от прохладного предрассветного ветерка. — Разве так подчиняют себе женщину? Ни одного следа не останется.
Ани глубоко вздохнул и занес свое стило над дощечкой. Ему предстояло поведать потомкам, каким стал Египет, и рассказ этот тяжелый…
«Я должен поведать то, что гнетет, и сбросить со своих плеч этот тягостный груз…
Страна охвачена переменами. Сегодня уже не то, что было год назад, каждый последующий год тяжелей предыдущего. Страна ввергнута в хаос, справедливости уже нет, зло царит повсюду. Страна погружается в нищету, повсюду горе и бедствия. Города гибнут, стены их разрушены, домов нет, словно никогда и не бывало. Люди превратились в преступников, они поворачиваются спиной ко всему, что чтили раньше… Сердца людей ожесточились, они посягают на имущество своих братьев. С кем мне говорить сегодня? Доброта исчезает, в мире царит жестокость, не осталось больше справедливых людей…»
Табличка за табличкой покрывались иероглифами, повествуя об изменениях, которые вот-вот погубят некогда цветущую страну.
Менес привычно проснулся до рассвета. Несколько мгновений лежал, пытаясь понять, не приснилась ли Незер, ведь ложе рядом с ним пустовало.
Нет, не приснилась, все вокруг еще пропитано ее ароматом. Конечно, досадно, что красавица ушла, он был бы не прочь повторить ночное приключение, и не раз. Хотя нет, скоро придет Нармер, значит, нужно сходить на берег Хапи, умыться, принести воды и купить лепешек.
Менес вздохнул: ладно, любовь оставим до вечера. Он знал, где живет строптивая красавица, значит, сможет навестить ее сам, чтобы предложить перебраться в мастерскую. Честно говоря, то, что Незер не пришлось выпроваживать, как некоторых слишком привязчивых моделей, ему даже понравилось. Если за добычей нужно побегать, она становится ценней. Независимость девушки скульптору пришлась по душе.
Менес вскочил на ноги, торопясь на берег реки, чтобы с рассветом начать новый, как он ожидал, прекрасный день. Воспоминания о чудесной ночи заставляли его мечтать о следующей, многих таких же или еще лучше…
На берегу он приветствовал появление небесной колесницы Ра радостным криком, спугнувшим не только птиц, но и парочку крокодилов. Даже старый приятель, на сей раз не получивший своего цыпленка (зато рыбы оказалось в ведре целых три), укоризненно посмотрел на скульптора, недоумевая, чему можно радоваться. День как день…
Менес не стал таиться от приятеля, доверительно сообщив тому:
— Я встретил такую красотку!..
Крокодил медленно прикрыл глаза, словно принимая новость к сведенью, но это его мало удовлетворило. Пришлось добавить информации:
— А какая она любовница…
Рептилия развернулась и исчезла в прибрежных зарослях.
— Тебе не понять! — заорал ему вслед Менес и поспешил в мастерскую.
Возле входа его ждал Нармер, но смотрел юноша как-то странно. Это насторожило Менеса:
— Что, анх не тот? Или Гор остался недоволен?
— С анхом все в порядке. И Гора удалось убедить никого не наказывать. Менес, у тебя кто-то ночевал?
Скульптор невольно расплылся в улыбке:
— Да. Это была мечта. Нармер, я вас обязательно познакомлю. Она красотка, каких в Египте больше нет.
— Ты видел, когда она ушла?
— Нет. — Нармер насторожился, неужели Незер все-таки влипла в неприятности?
— Тогда прочти это, — юноша протянул учителю табличку с наспех нацарапанным текстом. — Похоже, мечта дорого тебе стоила.
Менес схватил табличку.
Текст на ней гласил:
«Менес, прости, я все верну, когда вернусь сама».
Написано неровно, явно в спешке, но рука уверенная, не ученическая. Мелькнула мысль, что девушка хорошо знает грамоту.
— Что она вернет?
Нармер пожал плечами:
— Не знаю, посмотри, что пропало.
Пропала часть золота из мешочка, который Менес предназначал для выкупа анха.
Скульптор никогда не ценил шетиты, с детства поняв, что всего можно лишиться в один миг, как и все приобрести. Его ужаснула не кража, а то, что Незер взяла тайно, и куда больше ее исчезновение. Менес готов был отдать все, скажи Незер хоть слово, зачем же брать тайно?! И где теперь ее искать?
Кажется, последнюю фразу он произнес вслух. Нармер поморщился:
— Зачем тебе какая-то воровка? Хорошо, что Гор не стал дознаваться, кто украл.
— Да, ты прав, ни к чему…
Но уверенности в голосе скульптора не было.
Как и толку в его работе, все валилось из рук, Менес был слишком рассеян, чтобы учить. На глаза попалась скульптурка, изображающая Незер в сладострастной позе, которую он лепил, когда девушка пришла в мастерскую. Наверняка Намер заметил.
Менеса охватила ярость, в следующее мгновение осколки глиняной Незер разлетелись в разные стороны от стены. Нармер поднял один, это была головка.
— Это она? Красивая…
Менес в сердцах пнул ногой ведро, по полу разлилась вода.
Немного погодя, выйдя из мастерской, Нармер спокойно пообещал угрюмо сидевшему на камне у входа учителю:
— Я приду завтра.
Менес только кивнул.
Он никак не мог прийти в себя после случившегося. Такой любовницы, как Незер, у него еще не бывало. Дело не в ее умении или фантазии, а в совершенстве во всем. Даже если она глупа, чего Менес не допускал, ведь нацарапанная записка была выполнена грамотно и даже изящно, это можно бы простить, но скульптору очень не хотелось думать, что девушка его просто использовала. Очаровала и обворовала. Он готов отдать все золото, что имел, стоило лишь попросить, но Незер предпочла украсть и сбежать.