Нармера ничуть не смущали ни стражники, ни присутствие чиновников, ни любопытная толпа.
— Кто ты такой?! — не выдержал Тети.
— Я? Нармер, сын Гора. — Толпа ахнула. Юноша и впрямь отличался ростом, большим, чем у многих взрослых мужчин, был уверен в себе. Он окинул взглядом притихших из боязни пропустить хоть слово людей и продолжил: — И хочу рассказать вам интересную историю. Два дня назад у моего божественного отца украли анх.
Теперь мысленно ахнул Менес. Нармер спасает его ценой гибели Незер. И хотя девчонка обманула его, скульптор не желал ее наказывать.
— Не знаю, кто украл, но анх оказался у Шеду, — рука Нармера указала на скупщика.
Тот заверещал:
— Ложь! Ложь!
Нармер изумленно поднял брови:
— Что ложь? То, что анх был у тебя?
Понимая, что попал в ловушку, Шеду замельтешил:
— Нет! Да!
— Ты обвиняешь Менеса в краже, но чего? Назови вещь, в краже которой ты его обвиняешь. Если это вот такой же анх, — Нармер поднял искусно выполненную копию из глины, — то объясни, как он оказался у тебя. Это очень заинтересует моего отца Гора.
Лицо Шеду покрылось красными пятнами, Тети отшатнулся от незадачливого приятеля, старательно делая вид, что вообще не знаком с ним, а толпа уже хохотала.
— Ну, так ты скажешь или признаешь, что Менес никогда ничего у тебя не крал, а обвинил ты его зря?
Шеду закивал:
— Не крал. Нет, ничего не крал.
Он то кивал, то мотал головой, то соглашался, то отрицал.
Нармер поднял руку, призывая к тишине, толпа послушно затихла.
— Ты, Шеду, признаешься, что зря обвинил скульптора Менеса в краже у тебя какой-то ценной вещи, так?
Шеду снова закивал, ведь Нармер больше не упоминал анх:
— Да, так.
— И немедленно выплатишь Менесу двести шетитов.
— За что?!
Юноша развел руками:
— За оскорбление. За то, что он провел ночь не дома, а под стражей. За то, что стоял вот тут и выслушивал твои ложные обвинения.
После каждого предложения толпа восторженно выла, Нармер делал знак, все замолкали, и он продолжал:
— Думаю, двести шетитов будет маловато… Но Менес не жадный, он согласен всего на триста.
Толпа взвыла от восторга, а Шеду от возмущения:
— Ты сказал двести!
— Ты торгуешься? — зеленые глаза юноши насмешливо блестели. — Сейчас будет четыреста.
— Хорошо, триста! — Шеду уже понял, что с Нармером лучше не связываться.
Но юноша сделал еще один подарок Менесу, он наклонился ближе к Шеду и сообщил тихо, чтобы никто, кроме него, не услышал:
— А анх у тебя забрал сам Гор. И за тобой проследит тоже. Не вздумай сделать что-то плохое Менесу, даже подумать о нем плохо. Понял?
Шеду снова кивал и кивал, сказать что-то из-за вдруг охватившей икоты бедолага не мог.
— Нармер, спасибо, ты меня спас, не то тесать бы мне камни в каменоломне.
— Ладно, чего уж там, — усмехнулся юноша.
— А что ты ему сказал? Из-за чего Шеду побледнел?
— Сказал, что ты под защитой Гора и что Гор сам забрал у него анх. Пойдем, Тот ждет. У него хорошее известие.
— Еще один ученик? — рассмеялся Менес.
— Нет, для нас есть работа. То есть ты будешь делать, а я тебе мешать. Ну, и учиться, если только ты не приведешь в мастерскую еще какую-нибудь красотку, которая обманет тебя.
— Что за работа?
— Узнаешь…
Человек-павиан действительно сидел на камне и, почесываясь, разглядывал безоблачное небо.
Менес только успел подумать о том, что он там нашел, как бог мудрости возопил:
— Где ты был? — Но слушать ответ не стал. — Менес, Исида хочет, чтобы ты создал огромную скульптуру льва с головой человека.
— Кто?! — обомлел Менес.
Нармер хитро улыбался.
— Исида. Ты… вы с Нармером должны сделать огромного Сфинкса, чтобы поставить его перед всей долиной. Богиня обещает наделить его способностью защищать Египет от врагов.
— Это ты договорился? — поинтересовался Менес у Нармера.
Юноша широко раскрыл глаза:
— Менес, что ты говоришь? Разве с Исидой можно договориться? Богиня видела твои работы и знает, что лучше тебя никто не сделает. А я… Я всего лишь вовремя к тебе пристроился. Возьмешь в подмастерья?
Менес не был склонен шутить, его интересовало дело:
— Какого размера должен быть Сфинкс и где брать камень?
Павиан кивнул:
— Вот это разговор мастера. Не то, что ты, болтун! — фыркнул он на Нармера. — Есть одна задумка. Пойдем, покажу.
Увидев огромную скалу, Менес поморщился:
— Здесь добывать камень?
— Нет, эта скала должна превратиться в Сфинкса.
— Целая скала?!
Нармер не удержался, чтобы не вмешаться:
— Маловата? Может, поискать что-то побольше?
— Нармер, ты хоть представляешь, сколько здесь работы?
Но того не пронять, уже разровнял песок и принялся рисовать.
— Смотри, он должен стоять, глядя на восход. Скала позволяет, я вчера проверял…
— Когда ты это делал?
Юноша стер нарисованное, снова разровнял песок и набросал другого льва.
— Вчера утром я пришел к тебе, чтобы позвать сюда, но ты был так расстроен обманом этой красотки, что совсем потерял голову. Может, хоть сегодня о ней забудешь?
Менес покачал головой:
— Нет, ни сегодня, ни завтра, никогда не смогу. Но это не будет мешать работе. Показывай, что ты там нарисовал.
Нармер, ворча, что даже самые сильные и умные мужчины становятся воском в руках беспутных женщин, разровнял еще одну площадку. На них со стороны смотрел бог-павиан. Убедившись, что мастер и подмастерье прекрасно обойдутся без него, Тот просто исчез, словно растворившись в душном мареве, которое уже обволокло все вокруг.
— Тот пообещал, что нам будет помогать сотня каменотесов. Нужно только наставлять их. А потом еще присоединятся шлифовщики…
— А лицо?
— Что лицо?
— Нармер, чье лицо будет у Сфинкса?
— Твое, чье же еще? — удивился юноша.
— Ну уж нет! Это, — Менес показал на скалу, — на века, а я не заслужил, чтобы мной тысячи лет любовались потомки.
Нармер скептически оглядел учителя: