– Белый, я дело говорю. Сначала девчонку потрясти надо. Может, и без мокрого обойдемся, а получим еще больше. Гадом буду, у нее или деньги, или золото. А то с какой бы стати нам за нее по стольнику отваливали?
– Там какие-то семейные веревки.
А ты и поверил?
С девчонкой что-то не то, я же говорил, все нужно делать очень быстро, иначе – облом.
– Это кто тебе сказал?
Стас убедился, что все его доводы выглядят несерьезно и решил дискуссию прекратить в приказном порядке:
– Вот что, Червонец. Если ты мокрухи испугался, вали отсюда.
Но и тот, почуяв, что разговорами ничего не добиться, сменил тактику:
– Да ладно ты, Белый, не заводись. Мое дело – предложить, твое – не согласиться. Хозяин-барин…
– Тогда я звоню, – Стас двинулся было к телефону администратора, но Червонец схватил его за рукав и зашептал на ухо:
– Погодь, Белый, мы тут и так засветились, иди на улицу из автомата позвони.
Не заметив подвоха, Стас кивнул и пошел к выходу. Но только дверь за ним закрылась, Червонец дернулся к лифту.
Седьмой этаж. Четные номера – по одной стороне, нечетные – по другой. Вот она: комната № 706. Червонец осторожно повернул ручку и надавил. Чем черт не шутит: записалась же она под своим именем, могла и дверь не запереть. Ан нет. Заперто. По ковровой дорожке, делающей шаги бесшумными, он добежал до стола дежурной по этажу.
За столом в мягком кресле спала женщина лет сорока пяти. Червонец осторожно вытянул верхний ящик. В пластине с пронумерованными отверстиями ключа от семьсот шестой не было. Значит, девчонка на месте. Он метнулся к открытому окну и выглянул. До балкона ее номера – рукой подать: третья дверь по коридору, третья дверь балкона. Но добраться невозможно. Стоп! Балконы длинные – общие для двух комнат, только перегородками разделены. Значит, на балкон семьсот шестой можно перелезть из семьсот восьмой. А от нее – ключ на месте! Он быстро вернулся к столу дежурной, осторожно вытянул ключ из отверстия и побежал по коридору.
Входя в комнату, он оглянулся. И увидел: из проема лифта вылетел Стас! Червонец захлопнул дверь, повернул ключ и бросился к балкону.
… Положив трубку сотового, Лиза толкнула Кису в бок:
– Вставай, милый, хватит отдыхать, пора и поработать.
– Как тебе не надоест? Твоя бы воля, ты бы из постели не вылазила.
– Вставай, вставай.
– Отстань.
– Совсем я тебя, Киса, разбаловала. То, что нормальный мужчина называет отдыхом, для тебя – великий труд. А этим словом, между прочим, иногда называют и что-нибудь другое. Сегодня, например, тебе предстоит покрутить баранку.
Он сел на кровати.
– Куда едем?
– Подкатим к одной гостинице, точнее – к пансионату. Постоишь, подождешь меня и – назад.
– А почему ночью? И почему ты не объясняешь мне суть дела? Это как-то связано… Связано С НЕЙ?
– Много будешь знать, Кисонька, скоро состаришься. Вставай быстрее да поменьше рассуждай.
… Стас, заметив Червонца, бросился к нему, но дверь захлопнулась перед носом. Червонец, цепляясь за перила, перелез через перегородку и, оказавшись на балконе семьсот шестого номера, вошел в открытую дверь.
Разметавшись в духоте южной ночи, сбросив одеяло, худенькая девочка в просторной полосатой пижаме лежала на постели, выхваченная из тьмы мягким светом луны.
Червонец, поглядывая в ее сторону, принялся методично обыскивать комнату: в столе – пусто, под кроватью – ничего, в рюкзачке – обычная женская мелочь, несколько пачек сторублевок (Червонец растолкал их по своим карманам), сотовый… В шкафу… Дверь платяного шкафа скрипнула, и Маша, проснувшись, увидела спину незнакомого человека, копающегося в ящиках.
В этот миг за дверью раздался очень тихий стук. Червонец кинулся к двери и так же тихо спросил:
– Белый?
Из-за двери ответили еще тише:
– Да. Открой, Червонец.
– Сначала обыщу комнату, потом, если не найду ничего, потрясу девчонку. А уж потом – делай что хочешь. А пока стой под дверью и жди.
– Она спит?
– Да, – ответил Червонец, но тут в комнате вспыхнул свет, он обернулся и увидел, что девочка сидит на постели и во все глаза его рассматривает. Он приложил палец к губам. Она кивнула и, дотянувшись до стула с одеждой, принялась натягивать ее прямо поверх пижамы. Червонец усмехнулся про себя: «Никто тебя насиловать не собирается». Тут из-за двери снова раздался тихий голос Стаса:
– Червонец, убей ее. Убей, пока не проснулась. Увидишь, твоя затея плохо кончится. Убей ее сразу, как договаривались…
– Стой и молчи! – рявкнул Червонец во весь голос. И, обернувшись к девчонке, сказал:
– Слышала? Нам хорошо заплатят, если мы тебя грохнем. Но я решил, что и пальцем тебя не трону, если ты сама мне все отдашь.
– Что? – Маша сунула ступни в кроссовки. Напрасно Червонец думал, что она одевается из страха. Напротив, она почти не испугалась, а холодно прикинула: если придется становиться для этого типа невидимой, есть смысл сначала одеться в стандартную «униформу». – Что я должна отдать? – повторила она, натягивая латанный-перелатанный свитер.
– Не знаю. Но так просто людей не убивают. Или деньги, или драгоценности. Лучше отдай сама. Ведь если я ничего не найду, я точно убью тебя, должен же я хоть что-то на тебе заработать.
При всем желании Маша не могла бы отдать ему деньги, чемодан с ними она втиснула в ячейку аэропортовской автоматической камеры хранения. Но и желания такого у нее появиться не могло: она уже оценила обстановку и поняла, что без особого труда сумеет избежать неприятностей.
«Значит, эти люди наняты кем-то, чтобы убить меня. Кем? Конечно, Шахиней. И Атосом? Нет, не может быть, он здесь ни при чем».
Червонец приблизился к ней:
– Ну что, будем говорить, или дяденька сделает тебе больно?..
Он протянул руку, намереваясь сдавить ей горло, но она отпрянула – ровно на столько, чтобы шершавые клещи его пальцев не достали ее. И исчезла.
Червонец тряхнул головой и уставился на то место, где она, держа в руках рюкзак и поджав колени к подбородку, сидела только что. Но увидел лишь, как неестественно, сама собой шевелится постель: образуются и распрямляются вмятины. Затем он увидел, как открылась балконная дверь… И на удивление быстро сообразил, в чем приблизительно дело.
– Белый! – закричал он взволнованно, подскочив к двери комнаты.
– Что там у тебя?!
– Встречай ее возле семьсот восьмой. Она умеет становиться невидимой. Убей ее сразу, пока видишь!
А сам бросился к двери балкона и запер ее изнутри, чтобы невидимка не могла вернуться.