Открытое пространство. Куда нас вывезли? И главное, зачем?
Подталкиваемые в спину, идем за карликом, подсказывающим направление движения.
– Прямо, правее, правее, здесь ступеньки.
За нашими спинами скрипит закрываемая дверь.
Карлик снимает повязки и засовывает их в карман.
Мы находимся в маленьком помещении, освещаемом тусклым светом единственной лампы. За спиной – двустворчатая дверь, обитая дерматином, впереди – лестничный пролет. Какое-то строение. Кирпичная кладка, плиты перекрытия.
– Значит, так. Если вы не хотите расстроить меня, то будете делать только то, что я вам скажу. Ясно?
– Да.
Облачившийся в спортивный костюм, Господин Кнут не желает расставаться с плетью, превратив ее в пояс.
– Сейчас вы посетите нескольких врачей, которые проверят ваше здоровье. Ведь мы не хотим, чтобы вы заболели, не так ли?
– Так, – дружно киваем, растерянно переглядываясь.
– И никаких фокусов!
– Да, да.
– Вы не открываете рот до тех пор, пока вас не спросят. Отвечаете коротко и по существу. Запомнили?
– Да, – отвечаем в один голос.
– Идите за мной.
Поднимаемся по лестнице и оказываемся в больничном крыле. Стойка дежурной медсестры, а дальше по коридору ряд дверей. Типичная обстановка частной клиники. Все новое, чистое, ухоженное.
За стойкой, на стуле с высокой спинкой, сидит молоденькая сестричка в небесно-голубом халате и сияющей белизны шапочке.
– Добрый вечер, – приветливо улыбается она. – Подходите. Смелее.
Удивления нашим появлением девушка не выказала, значит, предупреждена. Да и халаты на голое тело, да еще и без поясов не привлекли внимания, а это уже хуже. Видно, не первые такие посетители, далеко не первые.
Приблизившись, с вожделением смотрю на телефон, висящий на стене за спиной медсестры. Всего один звонок. Но велика вероятность, что линия не рассчитана на вызовы междугородней связи, а работает только как внутренний коммуникатор. Да и справиться с карликом не так-то просто. И кто знает, сколько здесь еще этих… из команды Владычицы Подземелья – Великой Екатерины.
– Обуйте бахилы и набросьте стерильные халаты, – протягивает вышеназванные предметы медсестра.
Послушно облачаемся, чувствуя цепкий взгляд карлика. Он следит за каждым движением.
– Это ваши временные карточки.
Улыбка не сходит с лица медсестры. Можно подумать, что она самый счастливый человек на свете. Меня это почему-то особенно раздражает.
– На последней странице указаны номера кабинетов, которые вам нужно посетить. Очередность на ваше усмотрение. Удачи и хороших анализов.
– Спасибо, – хрипло отвечает Федя.
– Идем, – бросает надзиратель. Халат на нем смотрится комично, словно царская мантия сказочного правителя, волочащаяся за ним по полу.
Всего в списке девять номеров кабинетов, которые мне надлежит посетить.
Я начинаю с последнего. Разницы, в общем-то, нет.
Толстый гинеколог с пальцами, что твои сардельки, с равнодушием и едва прикрытой брезгливостью выполняет необходимые манипуляции. Словно мясник, разделывающий свиную тушу на скотном дворе.
Кривя нос, сдирает с рук перчатки и бросает в урну.
Заполняет страницу в карточке неразборчивыми каракулями, самые читаемые из которых являются подписью и датой. Сдвинув ее на угол стола, достает из верхнего ящика стола новую упаковку перчаток и принимается старательно натягивать их.
Потом поворачивает голову ко мне и буркает:
– Чего раскорячилась? Слезай. Вот карточка. Пускай следующая заходит.
Выбравшись из гинекологического кресла, оправляю халат и, подхватив карточку, выхожу из кабинета. Раньше подобного отношения хватило бы как минимум на год, чтобы не показываться в больнице. А то и два.
Господин Кнут, курсирующий по коридору, зловеще улыбается. Чуть поодаль, привалившись к стене, позевывает крепкий парень в ядовито-зеленом халате санитара. Он контролирует выход на лестницу.
Из кабинета напротив выходит Нинка.
– Сюда, – машу ей я.
Подруга согласно кивает и следует на прием.
Я обвожу взглядом коридор, выискивая кабинет с нужным номером.
Ага.
В довольно просторном помещении меня встречают трое. Седовласый старик, вид которого вызывает желание назвать его профессором, и две ассистентки: крашеная блондинка с фигурой тяжелоатлета и роговыми очками на массивном носу и хрупкая дама с восточными чертами лица.
Действуя слаженно, словно один многорукий организм, женщины засовывают меня в томограф. Если я ничего не напутала. Раньше мне не приходилось сталкиваться с такими сложными медицинскими установками. Если не брать во внимание ежегодные флюорографии, мой организм не просвечивали.
– Закройте глаза и не шевелитесь, пока не разрешу, – предупреждает блондинка.
Плотно зажмуриваюсь и замираю. Аппарат загудел, яркий свет пробежался по коже, видимый сквозь тонкую защиту век. Вновь опустилась темнота, среди которой кружится хоровод разноцветных искорок.
– Можете быть свободны, – протягивает карточку седовласый старик, когда ассистентки извлекают меня из чрева медицинского аппарата.
Покидая кабинет, я краем глаза вижу на экране монитора голову в продольном сечении и колонку каких-то показателей.
Возле стойки дежурного врача Господин Кнут флиртует с медсестрой, демонстрируя плеть. Журчит смех, сияют белоснежные зубки. Для человека, успевшего познакомиться с темной стороной натуры низкорослого садиста, эта картина словно сценка из театра абсурда.
Пропустив Федю, я направляюсь в следующий кабинет.
Улыбчивая пышечка с золотыми зубами берет анализы. Все, какие только возможно. Кровь из пальца и из вены, мазки со всех слизистых поверхностей, до которых можно добраться без хирургического вмешательства, и, наконец, сунув в руку пластиковый контейнер, велит:
– Наполни. Вон там.
Не споря, следую в крохотный туалет.
С каждым новым кабинетом крепнет недоумение – зачем? Я, конечно, не большой специалист, но если бы Великая Екатерина и компания собирали одних симпатичных девчат, можно предположить, что они планируют продать нас в гарем какому-нибудь повелителю нефтяной скважины. Здесь гарантированное хорошее здоровье и отсутствие всяческих болезней повышало бы цену. Даже если бы были молодые мальчики, найдутся покупатели и на такой товар. Но в камерах сидят неказистые тетки и откровенно плюгавые мужики… их-то зачем? Опять-таки избиения, плеть карлика никак не вяжутся с гаремом. Кому нужна рабыня со шрамами по всему телу? Боль в целях ломки характера и воспитания рабской покорности можно причинять, и не оставляя следов.