– Да, с этим Чарликом у вас одни приключения, – тихо сказала Ванина мама и улыбнулась.

– Танюшка, а я ни о чём не жалею, – поспешила перебить её баба Люся. – Слышишь? Ни о чём. Я тяперыча хоть и больная, но счастливая.

Подождав, пока гостья усядется на стул рядом с кроватью, баба Люся продолжила:

– Я, знаяшь, милая, всё поняла. Такой злой была я от одиночаства. А с Чарликом у меня появилась семья. Они, знаяшь, каждый день приязжают. Хоть на пару минут, но кто-то из них прибяжит. Покушать привязут. И Чарлика раз привозили. Мариночка накинула мне на плечи Сашину куртку, и я вышла на улицу. Ты бы видела, что этот сорванец вытворял: облизал мяня всю, а прыгал не хуже, чем вокруг Жульки! – Баба Люся рассмеялась.

Ванина мама смотрела на свою соседку и не могла её узнать. Это был совсем другой человек: живой, жизнерадостный, хоть и на больничной койке. И только тёмные круги под глазами, бледный цвет лица и синюшные губы были немыми свидетелями тяжёлой болезни.

– Танюша, не смотри так, – баба Люся перехватила устремлённый на неё взгляд. – Хоть я и умру от этой болезни, но умру счастливая, с цвятами и окружённая заботой. Ты же веруюшчая. Ты знаяшь, что ничто в этой жизни не можат замянить любви.

Таня почувствовала, что может расплакаться, и стала поспешно вынимать из сумки гостинцы для бабушки Люси (слово «баба» уже совсем не сочеталось с тем человеком, которого она видела перед собой).

– А ты плачь, плачь, не стесняйся. Я знаю, какое у тебя горе. И гостинцав не нужно. Ты лучча Ванячке отняси… – Последнее слово баба Люся не договорила – широко открытые глаза Тани наполнились слезами. – Танюшка, прости. Слышишь, я никогда не молилась, а тяперыча буду Бога просить, чтобы вярнул тебе сына. Только научи мяня, как нужно молиться.

Оторопевшая мама, наспех вытирая слёзы, бессвязно отвечала:

– Хорошо, хорошо, конечно, научу… Я напишу… Да, да, напишу… У Вас есть, на чём писать?

– Писать? – Баба Люся тоже выглядела очень растерянной. – А вот, на коробке напиши, и она перевернула верх дном коробку с конфетами. – Вот тут и напиши. Ручка у тебя есть? У меня-то ручки точно нету.

– Ручка? А, ручка у меня есть, – также растерянно ответила Таня, достала из сумки ручку и начала писать, проговаривая написанное:

«Отче наш, иже еси на небесех,

Да святится Имя Твое,

Да приидет Царствие Твое,

Да будет воля Твоя,

Яко на небеси и на земли…»

– Танюшка, как жа хорошо! – Чуть ли не на распев протянула баба Люся. – Как-то тепло на сердце стало.

– Это Ангел коснулся сердца своим крылом, – улыбаясь объяснила Таня.

– Ангел? – недоверчиво переспросила баба Люся. – А я думала, что это всё сказки.

– Бог познаётся не умом, а сердцем. Так делают дети, чистые сердцем. Но взрослые теперь всё реже и реже говорят с ними о Боге. А нам, взрослым, почувствовать Бога уже очень трудно, почти невозможно, потому что сердца у нас каменные.

– А как жа я почувствовала? – Баба Люся слушала свою гостью с благоговейным выражением на лице.

– А это всё любовь, – задумчиво ответила мама. – Любовь, это кратчайший путь к Богу, потому что он Сам и есть Любовь. А если мы любим и готовы «душу положить за други своя», то тем уподобляемся самому Богу.

– Танюшка, как жа хорошо ты говоришь! – Баба Люся слушала тихий голос своей соседки, как задушевную песню. – Как эта Советская власть обокрала нас! Она лишила нас самого главного: она забрала у нас Бога.

– Да, Людмила Ивановна, страшнее того времени, которым многие, пребывая в полном заблуждении, всё ещё слепо гордятся, трудно и придумать. Никакие телеужасы не сравнятся с теми ужасами, которые пережил наш народ. Но самое главное, что вы, прожив жизнь атеисткой и безбожницей, сумели дожить до этой минуты покаяния. Потому что Богу от нас ничего не нужно, у Него и без нас всё есть. Единственное, что Ему от нас нужно, это наше покаяние. Терпит Он нас годами, порой целую безумную нашу жизнь, чтобы только услышать от нас: «Боже, прости и помилуй меня, грешную!»

Баба Люся медленно опустила голову на подушку, закрыла глаза и тихо сказала:

– Боже, прости и помилуй мяня, грешную.

Какое-то время она лежала тихо, не открывая глаз, как будто прислушиваясь к чему-то в себе, а потом снова повторила: «Боже, прости и помилуй мяня, грешную».

Ванина мама тихо встала и вышла из палаты, потому что когда душа встречается с Богом, свидетели ей не нужны. Но не успела она дойти и до середины коридора, как её окрикнула какая-то женщина:

– Вас бабушка Люся зовёт.

Мама повернулась и быстрым шагом вернулась в палату. Баба Люся лежала в том же положении, как и прежде. Увидев Таню, она медленно подняла слабую руку и поманила её к себе. Когда же вошедшая подошла совсем близко, она показала ей на край кровати, приглашая сесть.

– Танюшка, я почувствовала, что скоро умру. Привяди батюшку.

Мама так растерялась, что сначала не знала, что и сказать, но когда глаза её заблестели от слёз, она начала говорить то, что подсказывало сердце:

– Людмила Ивановна, дорогая, Вы даже не представляете, что Вы сейчас сказали. Умереть с покаянием, то есть, примирившись с Богом – это самое главное. Это цель нашей человеческой жизни. Я сейчас же пойду договариваться с батюшкой, а Вы держитесь изо всех сил. Вы не должны уйти внезапно. Нет, Вы не можете уйти внезапно! Бог не допустит этого! Он всю Вашу жизнь ждал этой минуты! Наконец это случилось! Боже, какое же это счастье! Это самое настоящее чудо!

– Ты, когда договоришься с батюшкой, зайди и к Мариночке. Скажи, пусть завтра придут пораньша. Я хочу проститься с ними. Они – вся моя родня. Они и похоронят бабу Люсю.

– Я всё сделаю, как Вы сказали. – Мама плакала и даже не пыталась скрыть своих слёз. – Я всё сделаю. Только Вы держитесь. Я не успела дописать Вам «Отче наш», но вы теперь знаете главную нашу молитву: «Боже, прости и помилуй меня, грешную». Всё время повторяйте её, и Бог помилует. Бог милостив.

– Хорошо, Танюшка, хорошо. Тяперыча я сердцем это знаю. – Баба Люся немного помолчала и потом добавила: – Иди, а то времяни мало осталося.

Таня сжала руку на глазах изменившейся соседки и, повторив на прощание «держитесь», торопливо покинула палату.

13

На следующий день, сразу же после обхода, в палате бабы Люси появилась Марина. Она отпросилась с работы, чтобы целый день провести у кровати бабушки. Но баба Люся тут же отправила её за нотариусом. Марина пыталась отказываться, но баба Люся резко перебила её:

– И чаго я буду оставлять квартиру государству? Кто оно, это государство? А ты и похоронишь, и поминать будешь грешную Люсю. Вот скоро Танюшка батюшку привядёт. Я хочу помереть примярённой с Богом... Деньги со сберкнижки Татьяне сними. Она с сыном живёт от получки до получки. И Клаве платок оренбуржский отдай, на память о Люсе.