Парень принялся набирать номер, Джек сдержал стон. Сначала хотел просто сунуть брелок в карман и уйти беспрепятственно. Теперь это уже невозможно. Впрочем, если придется, он его унесет вопреки возражениям Кевина. Без Роджера не уйдет в любом случае.

Видно, звонок был сделан прямо в палату.

— Алло, мистер Беллито, это Кевин. Извините за беспокойство, у меня тут товар без ценника, хочу спросить...

Даже за прилавком в трубке слышались гневные вопли.

— Да, сэр, но, понимаете...

Снова крик.

— Ясно. Да, сэр. Хорошо. — Он положил трубку. — Боюсь, потребуется время. Я должен заглянуть в опись и выяснить цену товара. — Кевин покачал головой, глядя на брелок. — Проблема в том, что я точно уверен...

— Давай я ее облегчу, — перебил Джек. — Плачу за часы и даю за брелок десять баксов. Если окажется что он стоит дороже, потом доплачу. Если дешевле — вернешь разницу. Справедливо?

— По-моему...

Он покачал брелоком у парня перед глазами.

— Согласись, речь идет не о китайской вазе эпохи Мин. Возьми листок бумаги и запиши: «Брелок с кроликом Роджером — десять баксов — Джек».

— Я в книгу запишу. — Кевин открыл гроссбух, покорно записал, поднял голову. — Просто Джек?

— Да. Илай поймет.

Возможно, не сразу, мысленно оговорился он, вытаскивая бумажник, но скоро. Очень скоро.

Пусть заметит пропажу брелока, начнет задаваться вопросами и беспокоиться.

Ему еще о многом придется побеспокоиться.

6

Илай Беллито снова нажал кнопку капельницы. Морфин снимает боль, но раздражение не облегчает. Чертов Кевин ничего лучшего не придумал, как звонить в больницу с такими вопросами. Не мог сам разобраться?

Может, не следовало его так сурово отчитывать. Герт сегодня выходная, на звонки не отвечает, он один в магазине. Нечего и говорить, сколько вреда может наделать обиженный продавец.

Он потянулся к телефону, чтоб перезвонить, но тут во второй раз за день явился детектив Фред Стросс в зеленой рубашке гольф под мятым бежевым костюмом, умудрявшийся выглядеть одновременно худым и пухлым. Закрыв за собой дверь, снял широкополую соломенную шляпу, продемонстрировав поредевшие темные волосы.

— Можно тут говорить без опаски? — тихо спросил он, пододвигая стул ближе к кровати.

Илай кивнул.

— Что-нибудь выяснил?

Стросс служил в полиции нравов в Южном Мидтауне и вместе с Адрианом принадлежал к Кругу.

— Проверил все отделения «Скорой» от Бэттери до Бронкса. Никто с таким ранением, как ты говоришь, никуда не обращался. Ты его точно достал?

— Конечно. — Илай отлично знает, как нож входит в плоть. — Может быть, он решил, что сам справится, но ему непременно понадобится профессиональная помощь.

— Если у него есть знакомые доктора, для чего идти в «Скорую»?

Все было бы иначе, если бы незнакомец не увернулся в последний момент. Нож вонзился бы в легкое раз, другой, много раз, Илай спокойно сидел бы себе дома, а Строссу оставалось бы лишь убрать тело.

— Что еще?

— Нашли свидетельницу, которая видела бежавшего со свертком парня, да в дождь в темноте даже цвета волос не разглядела.

Илай безуспешно старался припомнить какие-нибудь отличительные приметы агрессора. Скудный свет шел из-за его спины, лицо скрывалось в темноте. Волосы намокли под дождем. Сухие были бы темными или черными.

Голос помнится, холодный ровный голос, сказавший после удара ножом в пах:

Вспоминай об этом, прежде чем в другой раз посмотреть на ребенка, каждый раз, как посмотришь на мальчика.

Илай заскрежетал зубами. Он принял меня за насильника над детьми! За простого извращенца! Эта мысль просто бесит. Несправедливо, нечестно!

— Могу только сказать, что он не блондин.

Стросс придвинулся ближе, еще понизил голос:

— А местным ребятам ты сказал, что блондин.

Илай откинулся на подушки, чтобы не слышать запах лука у него изо рта. Местным детективам он не сказал ни слова правды. Описал нападавшего ростом шесть футов три дюйма, весом двести пятьдесят фунтов, с длинными обесцвеченными волосами, не упоминая, что ранил его.

— Правильно. Нам же не надо, чтобы его поймали, правда? По крайней мере, чтобы поймали люди, не принадлежащие к Кругу. Вдруг он начнет болтать об агнце? Вдруг на моей одежде, на одежде Адриана, в машине остались волокна от покрывала?

— Кстати, та самая свидетельница видела, как он положил сверток у двери и побежал к машине.

Илай замер, чувствуя болезненный укол сквозь морфин.

— Номеров, конечно, не заметила...

— Заметила и записала. Только оказалось, что это номер машины Винни Донато.

— Кто это?

— Винсент Донато. Бруклинский умник.

— Ты имеешь в виду мафию? — испугался Илай.

— Не беспокойся. Это не он.

— Откуда ты знаешь?

— Винни свидетелей не оставляет. Скорее всего, дамочка в темноте пару цифр перепутала. Я перебрал другие возможные комбинации, да ничего не вышло.

— А телефон? Кто-то звонил в «Скорую» насчет агнца. Наверняка он. У них на коммутаторе определителя нет?

— Есть. Номер установили. Казалось, хорошая ниточка, пока не выяснилось, что у него «тракфон».

— Это еще что такое?

— Сотовый с поминутной оплатой. При подключении сообщается только почтовый индекс района, откуда ты будешь чаще всего звонить. Он указал индекс Таймс-сквер.

Проклятье!

— Не парень, а прямо какое-то привидение.

— Не привидение, уверяю тебя. Номер можешь узнать?

Стросс пожал плечами:

— Конечно. Зачем?

— Пока сам не знаю. Просто хочу иметь. Это у нас единственная к нему ниточка. — Илай очень осторожно шевельнулся в постели. — А Адриан что видел?

— От Адриана никакого толку. У него при малейшем движении голова кружится, вдобавок он не верит, что сейчас август. Последние воспоминания за июль.

— Ну и хорошо. Не сможет опровергнуть мои показания.

— Плевать на твои показания. — Стросс поднялся, встал в ногах кровати. — Кто этот парень? Вот что мне надо знать! Судя по твоим рассказам, человек опытный. В два счета вырубил Адриана. И похоже, пришел подготовленный, значит, следил за вами.

— Если и следил, то за Адрианом, — заявил Илай. — Заметил, наверно, как он выслеживал агнца.

Сколько трудов пошло прахом!

Адриан превосходный охотник, всегда присматривает очередного агнца. С приближением новой церемонии все члены Круга оглядывают тротуары. А Адриан всегда настороже, даже за год до церемонии. Страшно радовался последней находке: возраст подходящий, как правила требуют. Идеальный агнец.