— Я так и думал, что все эти слезы о верности клятвам и вашей любви — не более, чем предлог для отказа Леопольду.
Ульрика усмехнулась.
— Верно, брат. И все же. Не стоит меня за это осуждать?
— Поверь, сестра, если бы мне было выгодно… но Леопольд стар, он далеко и слава его… м — да. Ладно, не будем о грустном. Кроме того, Георгу предлагают русскую принцессу в жены. Катрин… ее имя Катрин.
— Ваше величество, возможно у вас есть портреты?
Портреты были.
С одного улыбался красавец, равного которому Ульрика еще не видела. Веселая улыбка, шапка золотых кудрей, шальные синие глаза…
И сердце кольнула холодная иголочка. Она‑то самая обычная. Разве ему такая нужна?
— А второй?
На втором портрете, миниатюре размером с ладошку, была нарисована также красавица. Светловолосая, синеглазая, с обворожительной улыбкой.
— Принцесса Катерина.
Иголочка кольнула еще раз. Брат и сестра были похожи даже на портрете, значит, сильно живописец не приврал. Приукрасить‑то — это обычное дело. Но — не здесь.
Ульрика не знала, что Софья распорядилась писать портреты с натуры, не льстя и не приукрашивая — и одного художника даже выгнали за излишнюю льстивость. Лучше не очаровываться, чем разочароваться.
Не приняла она во внимание законы генетики.
Близкородственное скрещивание царских династий, браки с дво- и троюродными сестрами давали печальную картину. Узкие плечи, нездоровые лица…
В то время, как Романовы пока еще не испортили себе ни внешность, ни наследственность. Что Алексей Михайлович в молодости был красавцем, что жена его…
Смешно сказать, но больше всего, наверное, не повезло царевне Софье, у которой все черты родителей соединились в нечто достаточно неприметное. А вот остальные дети унаследовали выразительные лица матери — и краски отца. Глаза, кудри…
— Но ты же…
— Георг женится на англичанке, как и планировали. Это брак выгодный, не стоит упускать. А вот тебя можно и выдать замуж. Мир скрепим…
— И как…
Голос изменил девушке, дрогнул, сорвался.
— Я отпишу, что согласен. И предварительно обговорим… всякое. А через три месяца…
— Это же так мало!
— Почему же? Тряпок тебе не хватит? Так на Руси иная мода…
Ульрика поникла.
И верно, иная.
И жизнь там иная, и требовать от нее будут иного, и…
Брат чуть приобнял сестру за плечи.
— Не падай духом, малышка. Я обещал отцу позаботиться о тебе — и я это сделаю. Алексей Алексеевич неплохой человек и государь. Он уже выиграл несколько войн. Да и к тому же он рано остался без родителей, как и мы с тобой. А у Карла, если ты помнишь, сейчас заправляют его мать и канцлер
Ульрика помнила. Карл был пока еще несовершеннолетним. Но…
Страшно.
А кому бы не было, на ее‑то месте? Ошибешься в выборе — это ведь не лошадь на ярмарке, это на всю жизнь.
— Правду ли говорят, что на Руси женщинам из терема выходить нельзя? Только в церковь да на кладбище?
— А ты об этом с будущим мужем переговори. Верю — он умный человек и достойный.
Ульрика поникла головой. Брат‑то верил. А как быть ей?
Хотя что от нее сейчас зависит? Она может только соглашаться с его решением…
* * *
Письмо Алексей Алексеевич получил. И довольно потер руки.
Кристиан соглашался без раздумий. У него сейчас шла война со Швецией. Так вот, Алексей Алексеевич обещал помочь людьми, оружием — и вообще выступить в сторону Финляндии. Софья ворчала, конечно, денег в казне не было — и проекты требовали все больше и больше. Но…
У страны должно быть несколько выходов к морю. Один они себе уже отвоевали, но далеко там не пройдут. Там на страже своих интересов стоит Османская Империя.
Если они получат в свое распоряжение Ревель и Нарву — читай, дорога к финнам будет открыта.
Флот Швеции?
Ха! Да они даже с датчанами воевать на море не могли по причине его отсутствия. Так что устроиться, закрепиться, построить военные городки — и медленно продвигаться на полуостров.
Швеция, в отличие от Руси, не может позволить себе войну на два фронта. Хотя и Русь сейчас не воюет. Нет их в Европе. И — точка.
Не докажете.
Разве что Катерину вежливо отклоняли, мол, уже другую посватали. Но и тут Алексей особой беды не видел, найдется, куда сестру пристроить.
Тут проблем не предвиделось.
Хуже обстояло дело с женой для Ванечки. Леопольд, как говаривала сестренка, 'скрипя сердцем' соглашался выступить посредником. И для начала требовал денег.
Много.
А лучше — побольше, побольше…
Это‑то они предвидели. Небольшой аванс был уже готов, а в остальном — утром царевна, вечером остаток денег. И никак иначе.
Не то, чтобы на Изабелле свет клином сошелся, но уж больно она была удобна.
Симпатичная — портрет прислали уже давно. Этакая черноволосая и черноглазая малышка с тонким носиком, которая обещала вырасти красавицей.
Неглупая — по отзывам из того же посольства. Остальное — воспитуемо.
Можно жениться и внутри страны?
Можно, кто б спорил. Но он ведь первый, кто вот так роднится. Первый из Романовых. И должен соответствовать. Должен поставить высокую планку, чтобы потом дети не подбирали абы кого. За себя он уверен. Братьям тоже подобрал — не из последних. Не по уму, так хоть по титулу и политическому весу. Но это — он.
А какие у него будут потомки?
Сложный вопрос.
Что Ульрика, что Шан, что Изабелла хороша еще тем, что за ними не стоит клан, не будет кучи их родственников вокруг трона, как до сих пор вьются те же Милославские, клянчат деньги, что‑то требуют…
И ведь уверены, что он — должен! Причем всем им и по гроб жизни!
Прислушиваться к советам, оделять милостями, награждать чинами и должностями… нет уж!
Обойдетесь, родненькие. Открыто вас задрать я не дам, но от двора постепенно отлучу. Там, оставлю пару — тройку самых безобидный. А таких, как дядька Илья, дед Иван…
В Крым бы их, к татарам! Так нет же, туда не лезли, ни один Милославский с ним в поход не пошел, а как он победу одержал, так набежали саранчой. Чуть ли не Бахчисарай им подавай в личное владение.
Софья подсказала, как отбиться. Согласиться — и тут же сообщить, что они туда и переедут. На пожизненное пребывание.
И вообще, если у вас земля здесь, зачем вам земля там? Чтобы где‑то дела косо шли? Управляющий!? Нет — нет, только личное участие! Только хозяйский пригляд!