— Да, — вмешалась Джемиля. — Но я сторонница традиционных взглядов. Это мой выбор.
Клебер почтительно кивнул. Ему хотелось только одного — чтобы сестры поскорее ушли.
— Да, и спасибо за цветы, хотя не стоило, конечно, — Захра пустила в ход отрепетированную накануне томную ужимку.
— Мне очень жаль, что мой брат так исчеркал твои тетради, — сказал Клебер.
— Как это исчеркал?
Клебер густо покраснел. Отдуваться за Умника приходилось ему. Захра открыла тетрадь по физике и была, мягко говоря, неприятно поражена. Между тем Джемиля с сумрачным видом пожирала глазами Клебера. Лихорадочно разгоряченный, обнаженный до пояса… Он произвел на нее большое впечатление.
— Ладно, ничего страшного, — сказала наконец Захра. — Я всё перепишу. Ну, мы пошли, до свидания.
Клебера опять стал душить кашель. Он махнул им рукой и уткнулся лицом в подушку. Было стыдно, неловко, противно.
Сестры вышли на лестничную площадку. Джемилю распирали впечатления.
— Ну что? — спросила она сестру. — Надеюсь, ты рас смотрела все, что хотела?
Захра пихнула ее локтем в бок. И обе со смехом побежали вниз по ступенькам.
В следующий вторник Арья сразу после обеда куда-то ушла. Опять оставаться наедине с Энцо ей не хотелось. А Энцо вдруг сообразил, что все товарищи по квартире, не сговариваясь, вешали на него попечение о дурачке, когда Клебера не было дома.
— Умник! — позвал он.
Тот сидел у себя в комнате, разодетый, при галстуке.
— Что поделываешь? — спросил Энцо.
— Ничего.
На самом деле он нарядился папой. Месье Крокроль понарошку был его сыночком, а мадам Крокроль — дочкой. Такая игра.
— Я ненадолго выйду, — сказал Энцо. — Веди себя хорошо, ладно?
— Я месье Мучбинген.
Энцо удивленно переспросил:
— Мучбинген?
Умник кивнул и продолжал:
— У меня есть сын и дочка.
— Отлично! Вот и повоспитывай их часочек, пока я не вернусь.
Целый час без присмотра? Умник не поверил своим ушам. Когда за Энцо захлопнулась дверь, мысли его забегали, как муравьи.
— А не пройтись ли нам по дому?
Начали с комнаты Корантена. Там месье Мучбинген наткнулся на мобильник, и Умник бесцеремонно сунул его в карман. Потом заглянули в комнату Энцо.
— Тетрадь! — обрадовался Умник.
Да, толстая тетрадь в клетку лежала на кровати.
— Месье Мучбинген сочиняет разные истории, — сказал месье Крокроль.
Умник важно кивнул и вышел в коридор с тетрадью под мышкой. Перед дверью Арьи и Эмманюэля он замешкался:
— Как ты думаешь, челобречки ушли?
Месье Крокроль, конечно, помнил, какие странные звуки доносились отсюда по утрам, но у него на все был ответ:
— Челобречки боятся Мучбингена.
И Умник решительно зашел в комнату. Увидел светящийся экран и воскликнул:
— Ой, тевелизор!
Но, подойдя поближе, заметил клавиатуру и сам себя поправил:
— Ой, нет, это же кампютя.
Он положил тетрадь Энцо на стол и сел перед компьютером.
— Ну-ка, я покампютю!
Эмманюэль переписывал начисто конспекты и ушел, не закрыв файл. Умник внес в него немало изменений, вволю поколотив по клавишам. Потом он нажал на несколько иконок сразу и посмотрел на экран. Компьютер, как всегда в подобных случаях, мучительно соображал, чего же от него хотят. А Умник вспомнил, что при этом говорится:
— Вот гад! Завис!
— Мучбинген сказал нехорошее слово! — захихикал месье Крокроль.
Тут Умник насторожился и сказал: «Ш-ш-ш-ш!» — ему послышался звонок. И действительно, кто-то звонил в домофон: раз, потом еще раз.
— Добрый день, меня зовут мадам Барду, я из службы соцзащиты.
Умник нажал кнопку и вышел на площадку встретить мадам Сащиту. Она поднималась по лестнице, запыхалась и стояла, прижимая руку к груди.
— Не люблю… пфф… лифты… ффу… Тут живет месье Малюри?
— Я — месье Мучбинген, — представился Умник.
— Здесь, наверное, несколько квартирантов?
— Да, тиранты, — согласился Умник и пропустил упитанную даму вперед.
— Вы тут, я вижу, убирались, — сказала она, указывая на кролика, которого Умник держал в руке.
— Это мой сын.
— Мой тоже не расставался со старыми страшными игрушками вроде этой, спал с ними в обнимку. Но вы такой молодой отец!
— У меня еще и дочка есть, — сказал Умник, довольный, что нашлось с кем поиграть.
— О, поздравляю! А скажите, месье Малюри сейчас дома?
В кармане Умника запел мобильник. Он вздрогнул:
— Тефелон!
— Алло, Коко? — проговорил женский голос в трубке. — Это мама.
Умник был поражен. Мама ведь давно умерла. Но, может быть, те, кто умер, превращаются в челобречков?
— Алло, ты слышишь, крольчоночек?
Тут уж Умник отозвался, а месье Крокроль затряс ушами:
— Да-да! Я слышу!
— Ну, как дела?
— Хорошая погода.
— У тебя такой странный голос по мобильнику…
Благовоспитанная мадам Барду отошла в сторонку и стала осматривать гостиную.
А мать Корантена продолжала:
— Мы собираемся приехать в субботу.
Месье и мадам Мушабеф, родители Арьи и Корантена, жили в Пемполе и не так часто наведывались к детям в Париж. А брату с сестрой не пришло в голову предупредить их, что в квартире поселился умственно отсталый.
— Ты сможешь уложить меня и папу у вас в гостиной?
Умник совсем запутался. Почему это он должен куда-то укладывать папу? На всякий случай он решил уточнить, что он — не он, а Мучбинген, и сказал:
— Я не Умник…
— Тут большого ума не требуется. Скажи лучше, тебе не хочется нас видеть, да?
— Да! — выкрикнул Умник. Ему уже надоело говорить по телефону. Он нажал на красную кнопку и повернулся к мадам Сащите, чтобы играть дальше. Она заметила, что телефонный разговор несколько расстроил месье Мучбингена, но не подала виду.
— Ну, как дела, мадам? — спросил он светским тоном. — Хорошая погода.
— Э-э… да… хотя слегка похолодало. Могу я видеть месье Малюри?
Умник отрицательно покачал головой.