— Я тоже буду на другом, — сказал Энцо. — Умник, дай мне касуласу!
— А что это такое? — спросил Умник.
— Я думал, ты знаешь другой язык.
— Да, но не этот.
— Касуласа — это салат. Корантен, положи себе касуласу, а потом передай мне!
— О’кей! — ответил Корантен. — А ты мне — золотую татулку.
К концу ужина Корантен и Энцо рыдали от смеха, а Арья прыскала в кулак.
— Хватит уже! — вклинился Эмманюэль. — Посмеялись, и будет. Сколько можно дурью маяться!
— Ай-ай-ай, нехорошее тилялю.
Корантен отправился спать в превосходном настроении. Отличную игру изобрел этот Умник.
В половине одиннадцатого зазвонил мобильник.
— Корантен, это мама. Не бросай трубку, милый. Давай поговорим начистоту: ты что-то скрываешь?
— О чем ты?
— Постой-постой, не заводись. Может, у тебя там в комнате живет девушка? Ну так знай: нас это нисколько не смущает.
Мадам Мушабеф проплакала весь вечер и теперь готова была принять что угодно. Скажи Корантен, что у него в комнате живет Энцо, она бы и с этим смирилась.
— Какая еще девушка?! — Корантен ничего не понял.
— Успокойся! Ничего страшного. У тебя своя жизнь. Это нормально. Но это не причина, чтобы бросать трубку посреди разговора.
Корантен похолодел — его мать, похоже, сошла с ума.
— А папа дома? — медленно спросил он.
— Да, то есть нет… Можешь всё сказать мне. Отцу, если ты не хочешь, ничего не скажем.
На самом деле месье Мушабеф сидел прямо перед женой, и они согласно кивали друг другу. Корантен довольно долго молчал, прежде чем спросить:
— Какое лекарство ты принимаешь?
Мадам Мушабеф растерянно посмотрела на мужа, а тот прошептал:
— Что он говорит?
Она прикрыла трубку рукой и тихонько сказала:
— Что-то про лекарства.
Тут месье Мушабеф не выдержал, вырвал у жены мобильник и закричал:
— Ты что, заболел?
Корантену показалось, что мир, в котором он жил до сих пор, внезапно перевернулся. Может, это не родители с ним говорят, а кто-то другой? С тех пор как в его жизни появился Умник, все стало стремительно меняться. Он бросил курить, перестал обжираться, начал заниматься спортом. Сам себя не узнавал — разве это прежний Корантен? «Может, и зовут меня тоже уже не Корантен, а как-то иначе?» — подумал он, вспомнив о золотых татулках. Потом отключил телефон и постучался к Энцо.
— Что случилось? — спросил Энцо.
— Кажется, у меня крыша поехала.
И Корантен рассказал о странном разговоре с родителями.
— Видимо, у твоих предков разыгрался Альцгеймер! — выслушав, заключил Энцо.
— Ну, это еще ничего. Главное, что не у меня, — с облегчением сказал Корантен.
В соседней комнате Арья напряженно прислушивалась. Из-за стенки доносились два голоса. Ничего особенного — Корантен пришел поболтать. Но почему она все время думает об Энцо? «Эмма была безумно хороша собой…» — звучало у нее в голове, пока она не заснула.
На следующий день, вернувшись из университета и проходя по коридору, Арья увидела в гостиной Энцо. Он что-то писал, сидя на диване. Вместо того чтобы пройти мимо, Арья заглянула в дверь.
— Работаешь?
— Нет.
Энцо покраснел, сердце его бешено заколотилось в груди. Но он ведь твердо решил: разлюбить Арью и страниц через двести-триста переспать с Эммой.
— И как же это кончается? — спросила Арья, указывая на толстую тетрадь.
Энцо совсем не удивился, что она его раскусила. Он ведь частенько принимал картинную позу писателя, ищущего вдохновение.
— Пока не знаю сам, — ответил он.
Арья села рядом с ним.
— Я прочитала, — сказала она.
— Прочитала… что?
— Эмма была безумно хороша собой…
Энцо смотрел на нее в полном изумлении.
— Ты что… взяла мою тетрадь и прочитала?
— Ладно тебе прикидываться! Ты положил ее мне на стол — вот я и прочитала.
— Я?! И не думал даже!
— Да перестань!
— Клянусь!
— Честно говоря, мне очень понравилось.
Энцо сразу забыл про обиду.
— Да?
— Очень здорово. Обязательно допиши до конца.
Конец света — Арья проявила интерес к Энцо!
— А я-то думала, ты просто болтун и плохо влияешь на Корантена.
— Я и есть болтун и плохо влияю на Корантена, — подтвердил Энцо. — Но я тебя налю.
— Ты меня… что?
— Налю. Это значит: «я тебя люблю». Только на другом языке.
Такого Арья не ждала и усмехнулась:
— Дурак!
Но это прозвучало так нежно, что у Энцо по всему телу побежала дрожь. Он протянул руку и кончиками пальцев легонько погладил запястье Арьи.
— А может, мы с тобой… а?
— Нет. У меня есть Эмманюэль.
— Ну да, конечно, есть Эмманюэль, — послушно прошептал Энцо.
Он откинулся на спинку дивана и закатил глаза, как мученики на полотнах живописцев.
Арья почувствовала, как в ней поднимается жаркая волна; еще немного — и она бросится в объятия Энцо. Она в ужасе вскочила:
— Ладно, не буду тебе мешать. Пиши.
И поспешно вышла. Энцо застыл, глядя ей вслед.
— Она влюблена в вас, юноша, — убежденно сказал старый месье Видибог, когда Энцо в очередной раз пришел с ним пооткровенничать.
— Вы думаете? Не может быть!
Он разрывался между надеждой и отчаянием.
— Куда мне до Эмманюэля!
— Как мужчина он, конечно, намного более зрелый, чем вы. Но современные девушки любят мальчишек.
— Жорж, вы начитались женских журналов вроде «Мари Клер».
— Но не в сопернике дело! Дело в вашей Арье. Наверняка ей приятно держать при себе и любовника, и пылкого обожателя.
Энцо молча кивнул.
— Так разбудите в ней ревность, — подсказал ему месье Видибог.
Подходящий случай не заставил себя ждать. Мадам Барду узнала телефон их квартиры и позвонила вечером, чтобы застать дома Клебера. Трубку снял Энцо.
— Здравствуйте, говорит мадам Барду. Позовите, пожалуйста, месье Малюри.
— А, это ты, Стефани? Не узнал твой голос.
— Вы ошиблись. Меня зовут Франсуаза. Франсуаза Барду, из службы соцзащиты.