— Она хочет показать тебе игрушки, — сказала Ясмина.
Умник пошел за Амирой в их общую с Маликой спальню.
— Побудешь с ними, Малика? — попросила Ясмина.
Та тяжко вздохнула. Веселенький выдался вечерок: сидеть дома с полоумным и глухой! В комнате Амира открыла свой любимый сундучок с разными нарядами и достала платье принцессы, туфли Аладдина, шляпу феи… У Умника при виде этих сокровищ разгорелись глаза.
— Ты — уходи, — сказал он Малике. — А с энтой вот, — он ткнул пальцем в Амиру, — я буду играть.
— Ну и пожалуйста! — вспыхнула Малика и ушла, хлопнув дверью.
Амира открыла еще и шкатулочку с украшениями. Тут уж не выдержал месье Крокроль, высунул ушки из кармана штанов:
— Ку-ку!
И накинулся на побрякушки:
— Золото, брилилянты! Я богач!
Амира захохотала. А месье Крокроля осенило:
— Давай играть во взрослых теть?
В сундучке нашлось все, что нужно: старая длинная юбка мамы Ясмины, платки и шали, веер, розовая соломенная шляпка, кухонный фартук. Месье Крокроль нарядился крестьянкой и повязал уши красным платком. Амира надела платье принцессы, а Умник нацепил юбку поверх брюк и увешался украшениями.
— Теперь надо накрасивиться, — предложил он.
Амира принесла из ванной карандаш для бровей, тени для век, румяна и помаду. Умник встал перед зеркальным шкафом и принялся наводить макияж. Поелозил пальцем по палитре с тенями и густо мазанул одно веко:
— Тут синеньким… А тут…
Он задумчиво посмотрел на палитру:
— Тут… какашечным.
И мазанул другое коричневым.
— Накрась мне губы! — попросил месье Крокроль Амиру.
Девочка нарисовала на кроличьей мордочке красное сердечко, а потом тронула щеки румянами.
— Какая вы красивая, мадам! — восхитился Умник.
— Да, только я воняю.
У Амиры была целая коллекция пробных флакончиков с духами, и они щедро сбрызнули Крокроля.
— Нафыркай себе на носки, — сказал он Умнику. — У тебя ноги вонючие.
Игра была в самом разгаре, когда Захра заметила, что Малика оставила Умника с Амирой одних, прибежала в комнату и увидела две размалеванные мордашки и фантастические наряды. У парочки был такой уморительный и такой виноватый вид, что Захра покатилась со смеху.
— Это не я, это месье Крокроль, — скороговоркой выпалил Умник.
— Бедняжка! — охнула Захра, увидев плюшевого кролика с уродливым жирным сердечком под носом.
Масштаб бедствия открывался Захре постепенно. Сначала она увидела, что в комнате все вверх дном, потом обнаружила разломанную палитру с тенями, потом раздавленный тюбик помады, потом перепачканные одежки.
— Ах, Амира, Амира! — Захра погрозила сестре пальцем.
Но девчушка показала пальцем на месье Крокроля — «Это он предложил поиграть во взрослых тетенек».
Ну, а Клебер тем временем играл во взрослого дяденьку.
— Это ты? — удивилась Беатрис, открыв ему дверь.
— Ну да, я тут мимо проходил… Хочешь, можем вместе повторить математику?
— Предки скоро вернутся, — сказала Беатрис с многозначительной улыбочкой.
Намек можно было понять двояко. Во-первых, Беатрис сообщала, что сейчас она дома одна — большая удача для Клебера. Во-вторых, предупреждала: это ненадолго.
— Хочешь посмотреть мою комнату?
Клебер мотнул головой — в смысле «почему бы и нет?».
Комната Беатрис напоминала страницу из мебельного каталога: узенькая кровать соснового дерева, крошечный секретерчик с откидной дверцей, полочки с безделушками. Среди этой кукольной мебели Клебер вдруг увидел свои огромные ножищи.
— Как тебе?
— Э… ну… — неопределенно протянул он.
Он-то представлял себе широкую кровать с балдахином, тяжелые шторы и мягкий ковер. Как в спальне мадам де Реналь глубокой ночью.
— Я ничего не поняла, что там нам назадавали, — сказала Беатрис и открыла тетрадь по математике.
Клебер подсел к ней поближе и, делая вид, будто читает условия, обнял ее за талию.
— Ты работать пришел или приставать ко мне?
Клебер хохотнул:
— А если то и другое вместе?
Беатрис слегка отодвинулась. Ей стало как-то не по себе. Зато у Клебера прибавилось уверенности.
— Предки скоро вернутся.
— Ты уже говорила.
Он улыбался, но времени зря не терял — руки гуляли где хотели.
— Хорош уже, а?
— Я тебя люблю!
Была не была, Клебер крепко обнял Беатрис. Она немножко повырывалась, но быстро перестала отбиваться и дала себя поцеловать. Клебер совсем потерял голову. Она готова уступить! Мало того, Беатрис сама в него вцепилась, прижималась к нему всем телом, терлась об него, как кошка. Как там Жюльен Сорель-то выходил из положения? В романе о подробностях умалчивалось. Наверно, он повалил мадам де Реналь на кровать. Но кровать Беатрис стояла довольно далеко и к тому же была узковата. Клебер мог грохнуться на пол и зашибить Беатрис об стенку. Но главное, он почему-то уже не испытывал никакого, как пишут в романах, вожделения. Теперь он уже сам отпихнул Беатрис. Она тряхнула волосами. Клебера окатило горячей волной. А Беатрис быстро взяла бумагу, ручку, открыла учебник. Опять закрыла. Кошмар.
— В общем, я… не буду мешать тебе заниматься, — промямлил Клебер.
Но нельзя же просто так взять и уйти. Как-никак, он отвоевал часть территории, надо ее застолбить, водрузить свой флаг.
— Ты на меня не сердишься? — прошептал он куда-то в шею Беатрис.
— Ты пошляк… Только об этом деле и думаешь.
Однако в ее упреке слышалось одобрение. Клебер перестал быть в ее глазах мальчишкой.
— Я люблю тебя, — повторил он уверенным мужским голосом.
Но снова обнять ее не решился — как бы не перестараться. И ушел, гордый собой, но совершенно без сил, будто после схватки на ринге.
На улице он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. И только когда совсем успокоился, пошел к Захре.
— Ну как, купил что-нибудь? — спросила она.
— Что? Ах, да… То есть нет. Ничего подходящего не нашел.
Захра посмотрела на Клебера долгим проницательным взглядом. Он покраснел.
— Как вел себя Умник?
— Отлично поладил с Амирой.
Клебер зашел в комнату глухонемой сестренки Захры и застал самый конец просушки месье Крокроля электрическим феном.
— Помада до конца не отмылась, — сказал Умник брату.