Поразительным образом именно в эти месяцы Сталин сделал все, чтобы в Палестине появилось еврейское государство. Санкционировал поставки оружия палестинским евреям, разрешил евреям из Польши и других восточноевропейских стран эмигрировать в Палестину и сражаться за историческую родину. Но Сталину не понравился искренний интерес советских евреев к Израилю, их готовность помогать еврейскому государству.
«Мне кажется, что Сталин верил в круговую поруку людей одного происхождения, — считал Илья Эренбург. — Он ведь, расправляясь с «врагами народа», не щадил их родных… Что же, в таком случае следует предположить, что он обрушился на евреев, считая их опасными, — все евреи связаны одним происхождением, а несколько миллионов из них живут в Америке».
Спорить с ним было бесполезно, писала Светлана Аллилуева. Сталин повсюду видел врагов: «Это было уже патологией, это была мания преследования от опустошения, от одиночества… Он был предельно ожесточен против всего мира».
Но главное — другое. Он был человеком с криминальным складом ума. С возрастом и болезнями эти патологические черты только усилились. Он давал указания бить арестованных смертным боем и легко приказывал лишать жизни. И на службу брал людей определенного склада — убийц и насильников. Участники дела, о котором мы рассказываем, нисколько не затруднились исполнить преступный приказ, сделали то, за что и не всякий профессиональный палач бы взялся.
В январские дни сорок восьмого боевая группа МГБ постоянно следила за Михоэлсом, которого окружало множество актеров, режиссеров и просто поклонников. Приезд выдающегося артиста был большим событием для театрального Минска. Огольцов позвонил Абакумову: ничего не получается.
«О ходе подготовки и проведения операции, — рассказывал Огольцов, — мною дважды или трижды докладывалось Абакумову по ВЧ, а он, не кладя трубки, по АТС Кремля докладывал в Инстанцию», т. е. Сталину.
Инстанция на языке тех лет — это Сталин.
Абакумов потребовал выполнить приказ вождя любыми средствами и разрешил использовать секретного агента 2-го Главного управления МГБ, который сопровождал Михоэлса. Этим агентом был театровед Владимир Голубов-Потапов.
«Мне было поручено связаться с агентом и с его помощью вывезти Михоэлса на дачу, где он должен быть ликвидирован, — рассказывал Шубняков. — На явке я заявил агенту, что имеется необходимость в частной обстановке встретиться с Михоэлсом, и просил агента организовать эту встречу. Задание агент выполнил, пригласив Михоэлса к «личному другу, проживающему в Минске».
Соломон Михоэлс, очень открытый человек, жаждавший общения, охотно согласился. Вечером 12 января они с Голубовым-Потаповым сели в машину к полковнику Шубнякову, выдававшему себя за «инженера Сергеева». За рулем находился старший лейтенант Круглов — в штатском, разумеется. Когда машина въехала в ворота дачи Цанавы, Шубников пошел докладывать Огольцову:
— Михоэлс и агент доставлены на дачу.
Огольцов по ВЧ опять связался с Абакумовым. Министр по вертушке позвонил Сталину. Сталин был еще на даче. В тот вечер он приедет в Кремль поздно, заседание политбюро начнется в половине двенадцатого ночи.
Вождь подтвердил свой приказ. Абакумов велел действовать.
«С тем чтобы создать впечатление, что Михоэлс и агент попали под машину в пьяном виде, их заставили выпить по стакану водки, — рассказывал полковник Шубняков. — Затем они по одному (вначале агент, затем Михоэлс) были умерщвлены — раздавлены грузовой машиной».
За руль «студебекера», судя по всему, посадили сотрудника белорусского МГБ майора Николая Федоровича Повзуна.
Судебно-медицинская экспертиза установила: «У покойных оказались переломанными все ребра с разрывом тканей легких, у Михоэлса перелом позвонка, а у Голубова-Потапова — тазовых костей. Все причиненные повреждения являлись прижизненными».
Читать эти документы почти невозможно. Чекисты хладнокровно давили грузовиком живых людей, которые находились в полном сознании и умирали в страшных муках. И при этом они не понимали, за что их убивают и кто убийцы… Если одного из них чекистам велели считать врагом советской власти, то второй-то был их человеком, осведомителем госбезопасности! Но и сотрудничество с МГБ не спасало. В преступном мире никаких законов не существует.
Полковник Шубников:
«Убедившись, что Михоэлс и агент мертвы, наша группа вывезла тела в город и выбросила их на дорогу одной из улиц, расположенных недалеко от гостиницы. Причем трупы были расположены так, что создавалось впечатление, что Михоэлс и агента были сбиты автомашиной, которая переехала их передними и задними скатами…
Рано утром трупы Михоэлса и агента были обнаружены случайным прохожим, и на место происшествия прибыли сотрудники милиции, составившие акт осмотра места происшествия. В тот же день судебно-медицинская комиссия подвергла патологоанатомическому вскрытию трупы Михоэлса и агента и установила, что их смерть наступила от удара грузовой автомашиной, которой они были раздавлены».
Подлинные обстоятельства убийства Михоэлса не для всех были секретом. Лазарь Каганович, видимо, сразу понял, что именно произошло. Видимо, поэтому его дочь сказала родным Михоэлса, чтобы они не искали правды. Лазарь Моисеевич говорил на идиш и охотно посещал Еврейский театр, пока это не стало опасным.
Давид Маркиш, сын репрессированного поэта Переца Маркиша, вспоминал: «Мамина близкая приятельница Ирина Дмитриевича Трофименко, жена командующего Белорусским военным округом, позвонила нам в Москву и сказала: «Ночью убили Михоэлса». И положила трубку. Через несколько дней Ирина Трофименко приехала из Минска, рассказала матери, — разумеется, под секретом, муж запретил говорить на эту тему, — что Михоэлс был убит на даче, потом его тело перевезли в Минск и инсценировали гибель под колесами грузовика и что все это дело рук белорусского министра МГБ Цанавы».
Командующий войсками Белорусского военного округа генерал-полковник Сергей Георгиевич Трофименко в войну удостоился «Золотой Звезды» Героя Советского Союза. Умер он сравнительно молодым.
«Когда Михоэлс был ликвидирован и об этом было доложено Сталину, — рассказал Абакумов, — он высоко оценил это мероприятие и велел наградить орденами, что и было сделано». 28 октября 1948 года всех участников двойного убийства тайно наградили: Цанава получил орден Красного Знамени, Круглов, Лебедев, Шубняков — ордена Отечественной войны I степени, Косырев и Повзун — ордена Красной Звезды. На следующий день ордена Красного Знамени получили Абакумов и Огольцов.
Федор Шубняков делал стремительную карьеру, 31 декабря 1950 года стал начальником 2-го Главного управления Министерства госбезопасности. Абакумов, рекомендуя его, писал Сталину: «Полковник Шубняков — способный чекист, имеет опыт контрразведывательной работы, умело руководит подчиненным аппаратом и с этим делом справится». А конце года его арестовали — по делу уже бывшего министра Абакумова. На посту начальника контрразведки Шубнякова сменил Лаврентий Цанава. Тоже ненадолго. Сталин постоянно тасовал чекистские кадры. Цанава неожиданно оказался на пенсии. Огольцова отправили министром госбезопасности в Узбекистан.