Он потер ладонями лицо.
– Да. Ты удивлена? Мне казалось, все уже догадались. Почему, думаешь, Картер постоянно поливает тебя грязью?
– Не знаю, – пробормотала Хэйзел. – Но уж точно не из-за этого!
Джек посмотрел на девушку голодным и немного отчаянным взглядом: она не была уверена, что когда-либо прежде видела на его лице подобное выражение.
– На вечеринках я постоянно думал, как бы тебя поцеловать. Воображал, как прижму тебя к дереву, отпихнув всех этих парней, на которых тебе плевать. Но думал, ты только посмеешься надо мной, ведь я лучший друг твоего брата – и все.
– Думаешь, я хочу обидеть Бена?
Джек пожал плечами:
– Я думаю, вы оба всегда хотите маленький кусочек того, чем обладает второй, вот и все.
То, как он был близок к истине, лишало присутствия духа.
– Но почему тогда ты этого не сделал? Почему не поцеловал меня?
Он почти беззвучно рассмеялся:
– Последнее, что мне нужно, так это еще один повод для притворства. Я не хочу вести себя так, будто ничего к тебе не чувствую. Ты нравишься мне уже очень давно. Однажды мама… она показала мне девочку с твоим лицом.
Хэйзел отстранилась от Джека, чтобы не чувствовать тепла его тела, затуманивающего мысли:
– С моим лицом?
– Ну да. Ты ведь знаешь, мой Народ может принимать разные обличья. Они просто играли со мной, – он нахмурился. – Хэйзел? Что такое?
К ее горлу подступила тошнота.
– Хэйзел? – повторил Джек, на этот раз громче. Он помахал рукой у нее перед лицом. – Слушай, я совсем не хотел тебя пугать. Давай забудем, что я сказал.
– Не в этом дело, – тихо пробормотала она, приводя свою одежду в порядок. – Мне нужно тебе кое-что рассказать. То, что я должна была рассказать раньше.
Он терпеливо ждал, пока девушка сядет.
Джек догадывался о многом, и Хэйзел надеялась, что парень поймет, почему она скрывала остальное. Хэйзел начала говорить прежде, чем успела все получше обдумать.
Она рассказала ему обо всем. От охоты с братом – до ее сделки и пробуждения с землей на ногах и осколками стекла в ладонях; от загадок в орехах – до чудовища и всего, что Ольховый король сказал ей этой ночью.
Джек смотрел на нее в изумлении:
– Так он сказал, что ты служила ему все это время? Была рыцарем?
Она вздохнула:
– Понимаю, это звучит глупо, когда ты…
Не успела она договорить, как Джек схватил с земли длинную палку, с воплем подскочил и замахнулся на девушку.
Пораженная, она отреагировала, не задумываясь. Пнула его в живот и вырвала ветку из рук такими быстрыми движениями, что казалось, будто это произошло одновременно. Джек со стоном повалился в мешанину грязи, листьев и сосновых иголок. Хэйзел шагнула вперед, бессознательно переворачивая ветку и остановившись лишь за мгновение до того, как нанести удар.
Джек перекатился на спину и вдруг захохотал.
– Ты спятил? – закричала Хэйзел. – Что ты делаешь? Почему смеешься?!
Он затряс головой, прижимая одну ладонь к животу, а на другую опираясь, чтобы подняться.
– Не знаю. Подумал, что мы, возможно, разберемся, если… Ох, это действительно больно. Похоже, Ольховый король сказал правду. Тебя многому научили.
Она протянула руку, помогая ему встать.
– Ты в порядке?
– Контужен, но заслуженно, – ответил он, пошатнувшись. – Это был блестящий план, правда?
– Так ты не знал, что я его рыцарь? Тебе не запрещали меня об этом предупреждать?
Джек покачал головой:
– Если бы я знал, то рассказал бы. Нашел бы способ. Хэйзел, клянусь.
Несмотря ни на что, Хэйзел улыбнулась.
– Я просто… боюсь, что все разрушила.
– Это невозможно, – возразил он, сжимая ее пальцы. – Не все рушится, так что ты не могла разрушить все.
Одно мгновение Джек выглядел так, будто собирался сказать нечто большее, и она заметила тот переломный момент, когда он решил сменить тему:
– Ладно, нам обоим нужно поспать. Если мы не пойдем сейчас, то уже не сможем пробраться домой незамеченными.
– Да, ты прав. – У Хэйзел было столько всего, чтобы поломать голову, что перспектива вздремнуть казалась невероятно прекрасной. Просто на время отключиться от всего происходящего было лучшим, что она могла вообразить.
Они брели по лесу, пока не вышли к опушке рядом с домом Джека и не пересекли лужайку. Бледный мягкий свет едва начинал пробиваться сквозь деревья.
– Сможешь добраться до дома? – спросил Джек. Воспоминания о его прикосновениях не давали Хэйзел покоя. Ее легкие помнили его запах, а пальцы жаждали снова прикоснуться к его коже – чтобы увидеть, как он улыбается, почувствовать, что она по-прежнему ему нравится, и наконец-то успокоиться. – Я могу тебя проводить.
Хэйзел покачала головой:
– Я дойду.
Он засунул руки в карманы и отступил на шаг с рассеянной прощальной улыбкой:
– Тогда увидимся через пару часов.
В следующую секунду задняя дверь дома Гордонов открылась, и на пороге показалась его мама в голубом махровом халате. Она была босиком, волосы перетягивал шелковый шарф.
– Картер! Иди сюда немед… Джек?!
Они оба уставились на нее, слишком потрясенные, чтобы двигаться или тем более отвечать.
– Джек! – повторила мама, направляясь к ним через газон. – Я бы поверила, будь это твой брат, но чтобы ты… И Хэйзел Эванс. Что скажет твоя мать, когда узнает, что ты провела ночь с мальчиком… – она замолчала, как только получше их разглядела.
Лицо Хэйзел залила краска.
– Где вы были? – требовательно спросила миссис Гордон.
– Ну, вы знаете, – выпалила Хэйзел. – Как вы и сказали. Проводили ночь.
– В лесу? В полнолуние? – она произнесла эти слова гораздо тише – будто не им, а самой себе. Потом повернулась к Джеку: – Ты водил ее к ним? Да как ты мог?
Джек отшатнулся, словно от удара.
– Ты знаешь, что говорят в городе? Будто все это происходит из-за тебя.
– Но это не значит… – начала было Хэйзел.
Миссис Гордон подняла руку, обрывая девушку на полуслове:
– Достаточно, вы оба. Джек, ты должен уйти. Тебе пока нельзя домой. Можешь пойти к Эвансам или в любое другое место, где тебя примут на какое-то время. И не возвращайся, пока я не скажу. Ты понимаешь?
Хэйзел никогда не думала, что миссис Гордон выгонит Джека вот так, ни за что. Посадить под домашний арест – пожалуйста. Заставить заниматься домашними делами, или отобрать мобильник, или лишить карманных денег – но не это. Не выгонять из дома, будто он никогда не был ей сыном.