Теперь она уже без всякого смущения разглядывает его бедро, и он чувствует себя неловко и еще больше возбуждается. Нет, она остановится на этом. Она себя контролирует. И он тоже владеет собой. Разве что один орган неуправляем, но ничего, он с ним справится.
Губы ее раскрываются. Она что-то бормочет. Он не слышит. Нужно придвинуться ближе.
Она повторяет сказанное — уже шепотом, ему на ухо. Теперь уже он слышит ее четко и ясно.
Сара с Берни застряли в пробке при въезде на Бэй-бридж. Берни изумленно посмотрел на нее.
— Сара, ты с ума сошла.
— Ничего нового я не услышала.
— Почему ты мне не сказала, что этот маньяк писал тебе? — спросил он. — Посылал тебе подарки…
— Подарок. Всего лишь один медальон. Пока. Вот я тебе и говорю. А до сегодняшнего дня я сама не знала, кто это присылал.
— Но ты пошла на это шоу. Бросила ему вызов. Ты хоть понимаешь, во что влезаешь?
— А какой выбор оставил мне этот ублюдок?
Берни, казалось, зашел в тупик.
— А ты не думаешь, что схватка в эфире может лишь осложнить ситуацию?
— Как ты не понимаешь? Я уже по горло сыта всем этим. — Сара не хотела вымещать злость на Берни, но сейчас была рада тому, что не сдержалась и выплеснула эмоции. Иначе все могло бы обернуться очередной истерикой. — Да будет тебе известно, я на этом не остановлюсь, — с вызовом в голосе добавила она. Постарайся переупрямить упрямца.
— Ты измотана и не способна рассуждать здраво. Так что спорить с тобой я сейчас не намерен. Уповаю на то, что эти детективы присмотрят за тобой и не допустят, чтобы ты совала шею…
— Детективы? Аллегро? Вагнер? Да они ни на что не способны. Убито пять женщин, Берни. Одна из них — моя сестра. И похоже, Ромео намерен сделать меня жертвой номер шесть, если только я… не предприму контрмер, — с отчаянием воскликнула она.
Тяжелый вздох Берни был исполнен раздражения и мрачного предчувствия.
— Сара, у меня теперь не будет ни минуты покоя, пока не поймают этого зверя. Может, ты на время переедешь ко мне? Я как подумаю о том, что ты одна, в этой крысиной норе…
— Посмотри-ка в зеркальце заднего вида.
— Что такое?
— Видишь тот черный седан, через две машины от нас?
Берни поправил зеркало.
— Да.
— Он преследует нас от самого дома.
Берни побледнел.
— Ты думаешь…
— Успокойся. Это полиция. Милостью полицейского департамента ко мне приставлен круглосуточный телохранитель. Так что тебе не стоит за меня волноваться.
— И все-таки я бы предпочел, чтобы ты пожила у меня. Места в моей квартире хватит. И к тому же у тебя будет возможность познакомиться с Тони.
— Только этого мне не хватало. Он что, уже переехал к тебе?
— Когда речь заходит о любви, ты становишься циничной, Сара.
— Тут уж я не стану с тобой спорить, Берни.
Из-за бесконечных «пробок» на дорогах он смогли добраться до клиники «Белльвиста» лишь около семи вечера. Берни, пересев в инвалидную коляску, покатил к главному входу, Сара пошла следом за ним.
Как отец воспринял известие о смерти своей любимой Мелани? Будет ли он обвинять ее, Сару? Упрекать в том, что в конечном итоге виновата в случившемся именно она? Она, плохая дочь и сестра, спровоцировала трагедию. Если бы она не была такой агрессивной, завистливой, добилась бы в жизни успеха — может, тогда она смогла бы спасти Мелани? Предотвратить ее гибель?
— Если бы ты не думала всю жизнь только о себе, Сара, — сурово произносит отец, — этого не случилось бы.
Ей десять лет, она стоит в дверях отцовского кабинета в их доме в Милл-Вэлли.
— Я не нарочно…
— Вечно ты бубнишь, что не нарочно, — грубо обрывает он ее. — А теперь у твоей сестры синяк на руке.
— Я не виновата, — лепечет она. — Она упала с велосипеда.
— Не ты ли уговорила ее везти тебя на велосипеде к твоей подруге Лили?
— К Бонни.
— Что?
— К Бонни, а не к Лили. Я забыла своего Гордо у Бонни дома.
Гордо — это ее любимая плюшевая игрушка — обезьянка с грязно-коричневой шерсткой. Она спит с ней по ночам. Повсюду таскает ее с собой. Отец не устает повторять, что ей пора отвлечься от «посторонних объектов». Как жаль, что отец относит к таким «объектам» ее любимого Гордо. Она терпеть не может, когда он начинает жонглировать своими психиатрическими терминами. В такие минуты отец кажется ей еще более высокомерным, самовлюбленным. Она все равно не понимает смысла его сложной терминологии. Знает лишь одно: ей всегда становится стыдно за себя.
От его строгого, исполненного упрека взгляда она цепенеет. Жмется. И не потому, что дрожат ноги. Просто ей нужно срочно выйти. Что будет, если она описается — и прямо на его красивый персидский ковер?
— Сара, по-моему, я уже говорил тебе о том, что не одобряю твоей дружбы с Бонни.
— Да я и не дружу с ней. — Она пытается защитить себя. — Почти не вижусь.
— Ее брат — это просто исчадие ада.
Он имеет в виду брата Бонни, четырнадцатилетнего Стива. Сара без ума от него. По глупости рассказала об этом Бонни. Та захихикала: «Слишком поздно. Твоя сестра уже положила на него глаз».
Сара хочет сказать отцу, что не она подбила Мелани на поездку к Бонни. Для Мелани это был предлог увидеться со Стивом. Но она не может выдать сестру. Отец еще больше разозлится. Да и от Мелани достанется. Еще как достанется.
— Сара, ты меня совсем не слушаешь.
Ей вдруг показалось, что она слышит голос отца. Странно, но в нем не было привычной жесткости и упрека. Голос были исполнен участия. Это был голос Берни. Он открыл дверь в вестибюль и придерживал ее, ожидая, пока пройдет Сара. Она же встала как вкопанная в нескольких футах от входа. Как будто кто-то намазал клеем подошвы ее сандалий и она не может двинуться с места.
— Ты только помни, что тебе совсем необязательно идти туда, — тихо произнес Берни.
Она покачала головой.
— Я не об этом. Просто… господи, Берни, ко мне возвращаются…
— Что?
Она безжизненно опустила руки, выдавила из себя улыбку.
— Так, всполохи прошлого.
Берни знал о том, какой мукой были для Сары воспоминания, особенно детские. Уж лучше амнезия…
— Что-то плохое?
— А разве бывает иначе?
На этот раз Фельдман дожидался ее в вестибюле. Завидев Сару и Берни в дверях, он сразу же вскочил с кресла. Судя по выражению лица, для него было неожиданностью появление Сары в обществе приятеля. Который к тому же был когда-то его пациентом. Когда Берни с трудом осваивал учебный курс, у него началась депрессия, и психиатр из клиники, куда он обратился, вознамерился посадить его на транквилизаторы. Берни, памятуя о своем наркотическом прошлом, был до смерти напуган подобной перспективой. И потому решил обратиться за консультацией к авторитетному специалисту. Выбор его пал на доктора Стэнли Фельдмана. Отдавая должное своему бывшему психотерапевту, Сара не могла не признать, что именно Фельдман смог помочь Берни выкарабкаться из криза, не прибегая к медикаментозному лечению.