– Почему?
– А таму. I ў магазiн няма чаго ехаць, калi Мiшка туды падаўся. Бачыла я яго там… Едзь, дзеўка, ад граху далей. Нiчога я табе больш не скажу, i так лiшняга нагаварыла… Лапату толькi вярнi.
С этими словами старушка открыла дверь и скрылась внутри.
– Я верну, обязательно, – пробормотала ей вслед Катя.
Спустя минут сорок им наконец удалось выбраться из снежного плена. Да и то с помощью проходивших мимо двух подвыпивших мужиков: сторговались на бутылку водки.
– Вы идите к магазину, а мы сейчас подъедем. Я только лопату отнесу, – успокоила их Катя, когда машина выехала на расчищенную главную дорогу.
Надеясь, что снова увидится со старушкой и задаст еще пару вопросов, она зашла во двор и постучала в окно. Тишина. Ни шороха, ни звука.
Все понятно. Разговаривать с ней здесь больше не хотят.
Их помощники уже топтались на крыльце магазина.
– Ну что? Пошли? – предложила она им.
– Зачынены, – шмыгнул красным носом один из них. – Калi да Грышкi шлi – работаў, а цяпер зачынены.
– Так, может, перерыв?
Катя поднялась по ступенькам, подергала ручку двери, попыталась заглянуть в большое окно. Свет включен, но в торговом зале ни души. Никаких объявлений. Да и время вроде не обеденное. Странно.
– И часто у вас такое бывает? – спросила она у пригорюнившихся мужиков.
– Ды не. Хiба, можа, тавар прыймаюць? Трэба з двара глянуць, – предложил один из них.
Но во дворе тоже не оказалось ни машин, ни людей. Дверь заперта, судя по всему, изнутри.
– Ну и как теперь быть? – озадачилась Катя.
– Ну як… Грошы давайце. Угавор як-нiяк, – сощурил глаза второй мужичок. – Адчынiцца, нiкуды не дзенецца. Мабыць, Галка з Мiшкам дахаты паехала. Зранку ён сення заявiўся.
– А Галка – это заведующая?
– Яна самая.
– А Мишка – участковый? Михаил Кочин?
– Бачыш, вы ўсё ведаеце. Давайце грошы, – нетерпеливо хриплым голосом напомнил первый мужичок.
Катя задумалась.
– А были вы у Половинкина?
– Так. Толькi спiць ён п’яны. Хата нятопленая.
– Понятно… Будут вам деньги, даже на две бутылки будут, – неожиданно оживилась она. – Только сначала вы нам расскажите об этой Галке. А заодно о Марии Половинкиной, жене Григория.
– А навошта вам Машка? Сядзiць яна.
– А вот это и хотим знать: за что ее в тюрьму упекли?
Мужики обменялись взглядами, украдкой осмотрелись вокруг, нерешительно потоптались на месте. По всему было видно, что перспектива заполучить две бутылки водки вместо одной им нравилась. Но что-то усмиряло даже их хмельные головы.
– Не-е, – первым отказался тот, что был поменьше ростом. – Не. Хопiць з нас i адной.
– Почему?
– А па качану, – мрачно пробубнил второй. – Грошы давай.
– А если три бутылки? Или четыре? – не сдавалась Катя.
Мужики снова переглянулись. По загоревшимся глазам стало понятно, что от такого предложения им отказаться гораздо труднее.
– Дзесяць, – наконец выставил свою цену первый.
– Идет, – с ходу согласилась она. – Пошли в машину, холодно тут стоять.
– Не, у машыну не пойдзем, – дружно замотали головами аборигены. – Вы лепей едзьце назад, а за вёскай звярнiце да вадакачкi. Там можна схавацца, i дарога чышчаная. А мы самi падыдзем, – понизив голос, предложил второй и оглянулся на окна магазина. – Едзьце, едзьце хутчэй, падглядаюць за намi Мы ў другi бок пойдзем. Чакайце…
В Минск Катя с Веней вернулись на следующий день к полуночи. Голодные, усталые. Ко всем сюрпризам в пути добавилось еще и спущенное колесо. Хорошо хоть запаска оказалась полноценной, а не таблеткой, рассчитанной на расстояние до ближайшего шиномонтажа. Где же его найдешь ночью на наших дорогах?
Однако, несмотря на все это, Проскурина с Потюней пребывали в приподнятом настроении. Справились! Даже больше: руководство женского исправительного учреждения позволило сделать небольшой фоторепортаж с концерта.
После разговора с деревенскими жителями и недолгого общения с Марией Половинкиной вырисовалась полная картина произошедшего. На признательное показание Марию и в самом деле уговорила заведующая Галка, которая состояла в давней любовной связи с участковым Кочиным. Он и арестовал Половинкину, как только та написала на себя бумагу. Он же «из лучших побуждений» и адвоката рекомендовал, которая в итоге ничем не помогла своей подзащитной.
С ней Проскуриной увидеться не удалось. В городской коллегии сказали, что та ушла с работы, заболела. А жаль, спросить хотелось о многом. К примеру, почему она лишь дважды встречалась с Марией? И то на первом же свидании дала ей указание помалкивать: мол, надо подождать, пока остальные признаются, тогда растрату разделят на всех и всем дадут условный срок. А вторая их встреча состоялась уже непосредственно в зале суда, где «вдруг» выяснилось, что признание написала одна Мария, а следовательно, вся вина ложится только на нее.
Необходимо было также найти ответ на вопрос, почему в положенный срок не было обжаловано решение суда. И почему адвокат так легко позволила «повесить» на бедную женщину многомиллионную сумму? Ведь из-за этого, несмотря на четверых детей, ей дали приличный срок с конфискацией имущества. Хотя что там конфисковывать-то было? Старый телевизор да холодильник?
Проконсультировавшись по телефону с Надеждой, Катя убедилась, что права: адвокат не только ничего не предприняла по делу, но еще и ввела в заблуждение подзащитную. И тут же заполучила номер телефона коллеги, специализирующегося на подобных делах. Созвонились, назначили встречу через неделю.
Прекрасно понимая, что не стоит торопить события и что все известное ей по делу Половинкиной не вынесешь на страницы газеты, по дороге назад Проскурина продумывала статью. Она уже знала, о чем будет писать. О нестерпимой тоске по детям, которая читалась в глазах многих женщин в колонии.
– Давай, Веня, к своему дому. Я оттуда сама доеду, – предложила Катя, когда они приблизились к городу.
Надо сказать, что после вчерашнего обморока Потюня так и не позволил ей сесть за руль. И пусть сознания она больше не теряла, все утро ее снова мутило, подкатывала тошнота, да и голова побаливала.
– Точно доедешь? – засомневался он. – Перепугала ты меня вчера. Сам чуть рядом не грохнулся, когда тебя на дороге увидел. Только что разговаривали и вдруг – бац, лежит! Подумал, сбил кто, а я и не заметил. Второй раз такого не переживу.
– Не будет второго раза, Венечка, не волнуйся.
– Слышь, Кать, а ты, часом, не беременна? – осенила его догадка. – Здесь одно из двух: или поймала вирус, как я на прошлой неделе, или залет.