– Спрашивает, когда получит свои деньги? – объяснил педерастического вида переводчик с аккуратным пробором на голове.
Сти отрешенно посмотрела в высокое арочное окно, за которым виднелась серая брусчатка Красной площади. Настырный тип, вынесла она резолюцию. Пусть катится ко всем чертям, без его протекции не пропадем.
– Скажи ему: пошел вон, – обратилась она к переводчику.
– Так и передать? Дословно?
Сти индифферентно пожала плечами:
– Так и передай...
– Дефол! – немного сконфузившись, сказал переводчик. И виновато улыбнулся отвалившему нижнюю челюсть турку.
– Щёле... Щек! – разъяренно выдавил Ибрахим Сунал, когда переварил неслыханное нахальство.
– Ругается, – прокомментировал переводчик. – Пока достаточно безобидно.
Тем временем турок выпучил глаза и прокричал, асинхронно взмахнув руками:
– Сени сенин шейтан дюньянла гебертеджем!
– Сам шайтан! – Сти задорно показала ему язык. – Что балакает?
– Грозится уничтожить вас, Кристина Николаевна, вместе с вашим поганым миром...
– Гнев приведет тебя на темную сторону силы, – решительно обнаглев, сказала она Ибрахиму Суналу, пародируя интонацию учителя Йоды. И, смеясь, бросила педерастическому юноше: – Можешь не переводить...
Турок тем временем окончательно потерял контроль от подобной бесцеремонности. Он, грубо выкрикивая какую-то явно нелестную похабщину, двинулся на Сти, словно бык на матадора, виляющего голой задницей. Сунала никогда и никто еще не осмеливался так оскорблять! Тем более женщина! В этот момент он готов был наплевать на дипломатические манеры и разорвать нечестивую стерву голыми руками...
Охранники молниеносно материализовались в зале для переговоров и попытались деликатно остановить разбушевавшегося гостя. Но турок лишь отмахнулся от них, как от назойливых насекомых.
– Проводите господина Ибрахима Сунала до посольства, – негромко приказала Сти. – И пусть проследят, чтобы он покинул пределы нашей страны в ближайшие двенадцать часов.
Секьюрити не решились перечить фаворитке президента. Да и не их это было дело, впрочем... Ребята в отутюженных костюмах крепко взяли матерящегося на чем свет стоит восточного мужа под руки и повели к дверям. Сопротивлялся он рьяно: лягался, извивался и даже, кажется, пару раз пытался укусить одного из охранников, время от времени истошно орал: «Адти! Адти!..»
Когда возня в коридоре стихла, она повернулась к переводчику и хищно улыбнулась:
– Международные конфликты – последнее дело. Но чувство вседозволенности и безнаказанности у отдельных болванов нужно купировать на корню.
Парень лишь тактично кивнул. Он впервые работал с этой женщиной и пребывал в шоке, хотя, конечно же, не смел открыто демонстрировать этого. Ему не раз приходилось переводить дипломатические переговоры на высшем уровне, и в консульстве бывал, и даже одного известного шейха озвучивал, но... такое он видел впервые. Даже самые невыдержанные политики не позволяли себе подобных выходок. Это колебалось между беспросветным невежеством и полным всевластием. Шатко...
– Ты педик? – неожиданно спросила Сти.
Переводчик не смог удержать сокращение мышц, расширяющих глаза.
– Простите?
– Я спрашиваю, ты педик?
– Мне... я...
Сти заразительно рассмеялась и похлопала его по плечу.
– Да ладно, не бери в голову. Трахайся на здоровье с кем хочешь! Лишь бы самого себя против шерсти не гладить!.. Знаешь, был бы ты лет на десять моложе, я пригласила бы тебя в свой будуар вечерком. Но ты уже большой мальчик, так что – не обессудь...
Кивком головы она отпустила вконец обескураженного молодого человека, присела на стул с высокой спинкой, обитой бежевым атласом, и подперла подбородок ладошкой. Помассировала ноготками верхнюю губу. Иногда прислугу нужно сбивать с толку. Обязательно. Чтобы она почувствовала иллюзию ослабленной уздечки. Мудрый хозяин всегда предпочтет собственноручно запустить в среду подчиненных несколько сумасбродных баек про себя, прежде чем свита начнет придумывать вульгарные анекдоты самостоятельно. Последнее – во сто крат опасней.
Осторожный стук в дверь отвлек ее от размышлений на тему педагогических приемов дальновидного руководителя.
– Да.
Зашел лощеный охранник.
– Кристина Николаевна, к вам Николай Савельевич. Впустить?
Сти вскочила с места словно ужаленная и, сжав губы, подошла к накачанному хлыщу. Мгновенно вспыхнувшее бешенство так и клокотало внутри. Но она ответила, не повышая голоса, и от этого сказанное прозвучало втрое страшней:
– Если еще раз посмеешь остановить моего отца возле порога, я тебя расчленю и лично развезу остатки по всей Москве.
Секьюрити ничего не ответил. Лишь губы его слегка дрогнули, и галстук будто бы сам по себе стал еще более выглаженным. Он, не произведя ни одного лишнего шороха, удалился. И через несколько секунд в зал, старчески покряхтывая, вошел Николай Савельевич.
Сразу вкусно запахло сосной и клеем.
– Папа! Любимый мой! – Сти, как девчонка, бросилась к нему на шею, стискивая в объятиях. Жест получился неловким – она была почти на голову выше отца. – Я так соскучилась по тебе! Знаешь, что я придумала? Завтра устраиваю выходной! Поедем на дачу в Подмосковье! Только ты и я!
– Больно надо... – проворчал Николай Савельевич, чуть отстраняя дочь. – Делать там нечего. Говна-то...
– Да ладно тебе! – улыбнулась Сти, нежно погладив его по всклокоченным седым вихрам. – Там хорошо... Погуляем по зимнему лесу.
Старик невесело посмотрел на нее. Вздохнул:
– Немил мне здешний лес.
Повисла пауза. Сти знала, что отца уже не вернуть из прошлого. Он был счастлив там, в селе Тукшум Елховского района. Был счастлив, когда бегал босиком по пыльной деревенской улице, когда играл на гармошке в окружении молоденьких девчат, когда, обливаясь потом, бросал вилами сено на стога...
– Я так люблю тебя... – прошептала она, чувствуя, как слеза обжигает макияж на щеке.
Алешка ворвался в зал прямо в дубленке. Его лицо горело от мороза и бега.
– Кристина Николаевна, извините... Я на мобильник вам звонил – отключен... – затараторил он, восстанавливая дыхание.
Еще немного и Сти придушила бы сосунка на месте. Он вовремя замахал руками и продолжил:
– Это срочно! Я только что узнал: на Алтуфьевском шоссе авария. Все движение парализовано! Там из-под асфальта появилась «капля»! С минуты на минуту по всем СМИ информация пойдет...
Собрав всю выдержку, она выдавила:
– Я уже видела...
– Нет, вы не поняли! Это не в эсе! Это здесь! У нас, в Москве!