Забыв прикрыть рот, из которого так и не выскочило заготовленное ругательство, Сти непонимающе уставилась на пацана.
– З... десь? – наконец промолвила она.
– Ага.
Николай Савельевич смущенно кашлянул и, переступив с ноги на ногу, сказал:
– У тебя много дел. Я вообще-то чего пришел... Это... С днем рождения тебя... – Он протянул Сти изящную фигурку лебедя, покрытую лаком. Поднял на нее мутноватый от старости и древесной пыли взгляд и, печально вздохнув, добавил: – Дочка...
Вот про какую деталь она никак не могла вспомнить с утра. Сегодня же тридцать седьмой по счету день ее рождения...
Паскуда...
Сочетание этих семи букв будто прилипло к языку, въелось в его слюнявую плоть. Есть такие слова, которые достаточно произнести один раз и потом они еще долго будут прыгать в полости рта, отражаясь от нёба, альвеол, десен, зубов. И в конце концов – намертво прилипнут к языку.
Очнулся Рысцов в комнате, которая хоть и была шикарно обставлена, но содержала в самой атмосфере душок казенщины. Стало быть – какой-то отель... Продрав глаза, он схватился за голову, чтобы та не разлетелась на кусочки от похмельных спазмов, и сел на кровати. Застонал.
Вчерашний вечер Валера помнил эпизодами.
С Кристиной он разругался в хлам. Сразу после возвращения из Аргентины, где был с дипломатическим визитом, напился вдрызг, позвонил ей, наговорил кучу гадостей, а под занавес крикнул: «Паскуда!» – и бросил трубку... Бахнул еще стакан и отключился прямо в машине. Ай молодца! Куда его затем повезли, кстати?.. Кажется, на Алтуфьевское...
Рысцов прекратил сдавливать череп и уставился на собственные ноги, вспоминая цепочку событий. Брюки он снял, а вот расшнуровать туфли не потрудился... Точно! Там, под эстакадой, по словам Алешки, появилась «капля». Точно такая же, как в эсе. Эта капля и переполнила его, Рысцова, чашу терпения. Наваждение какое-то...
Последние несколько недель он провел словно накачанный наркотиками. Проект «Изнанка», идейный раскол во всем мире, сбрендившая Больбинская, возомнившая себя сталкером между человечеством и эсом... Кажется, что-то в этом роде она вчера сказала, прежде чем Валера сорвался... Совсем свихнулась, ослепла от власти.
Что же было дальше? Как он в отеле оказался?..
Рысцов слез с кровати, стараясь не делать резких движений, от которых в мозг втыкались невидимые спицы и начинали вязать из воспаленных извилин рукавички. Наваждение... Что-то с ним произошло. Иначе зачем бы он принялся помогать Кристине? Ведь он действовал, словно зомби, и был убежден в своей правоте... какие-то бесконечные переговоры, поездки по всему миру, контроль за установками в эсе... Гипноз? Психокодирование?.. Бессмыслица какая-то...
...отходит от охраны. Неуютно. Улочка узкая, освещенная одним подвесным фонарем. До угла – метра четыре. Если неожиданно рвануться – можно успеть...
Валера остановился посреди комнаты. Аккуратно потер виски. Это похоже на его воспоминания...
...так и не понял, зачем приехал именно сюда. Мутит. Официант что-то лепечет и вдруг бросается на пол, роняя поднос. Кофе небрежной волной застывает в воздухе...
Зажмурившись до плывущих цветных пятнышек, Рысцов тряхнул головой. Взвыл от боли и упал на колени, утыкаясь лбом в ворсистый ковер. Все перепуталось. Он не мог отличить – где в последние дни кончался сон и начиналась реальность. Напрягся. Дополз до валяющегося возле кресла пиджака и похлопал по карманам. Извлек мобильник, набрал номер Бориса. Телефон не отреагировал... Его номер отключили. Что ж, отрицательный результат – тоже результат.
Валера поднялся. Снял трубку стационарного аппарата.
– Слушаю, – отозвался вежливый голос портье через некоторое время.
– Нет, ничего. Спасибо, – хрипло ответил Рысцов, возвращая трубку на место.
Вышел в коридор. Подходя к двери ванной комнаты, он с внутренней усмешкой подумал, что не удивится, если там сейчас лежит труп какой-нибудь шлюхи. Включил свет и замер на пороге.
В одном он оказался прав. Труп имелся.
Только не шлюхи. И не один...
– О господи... – прошептал Валера, медленно пятясь назад и упираясь спиной в стенку.
Весь санузел был завален телами. Штук пять, не меньше! Мужчины. В костюмах. Кафельного пола видно не было – только темная запекшаяся кровь. В ванной – тоже кровь. На стенах и зеркале – кровь...
Сердце у Рысцова затрепыхалось через раз. Остатки хмеля унесло безвозвратно. Грудь сжалась, воздуха стало не хватать. Все тело забилось крупной дрожью... Наваждение?.. Ой, вряд ли.
Он сжал губы и напряг горло, чтобы не стошнило. Пустил воду, набрал пригоршню и брызнул на лицо одного из мертвых мужчин. Повторил процедуру еще раз. И еще... Когда корка крови немного сошла, он его узнал. Саша... кажется, его звали Саша.
Один из его, Рысцова, личных охранников.
Стараясь не паниковать, Валера снял дрожащими пальцами с крючка более-менее чистое полотенце и принялся обтирать ручки, краны, косяки – все, где могли остаться его отпечатки. Через минуту он бросил полотенце и захрипел в отчаянии. Бесполезно – всего не стереть...
Нужно бежать. Сначала бежать, а потом разбираться – что к чему. Иначе может произойти еще какая-нибудь срань. Неважно – какая...
– Да, да, да... это очень здравая мысль, – вслух проговорил Рысцов, не узнавая собственного голоса.
Что же здесь произошло?.. Нет. Не думать. Все после. Сперва – бежать. А куда? Неважно, главное – бежать. Может, найти Кристину? Странно, почему она до сих пор сама с ним не связалась?.. Ах да, он же вчера послал ее подальше... Но она в любом случае должна была отслеживать его местонахождение, поддерживать контакт с его охраной, часть которой сейчас... молчаливо принимала ванну... Значит... значит, она не знает, где он теперь находится. Это очень хорошо. Это просто замечательно. С ним что-то происходит, и пока он не разберется – что именно, нельзя никому доверять. Борис? Алешка? Леонид?.. Ни в коем случае! Сдадут в пять минут.
Валера вернулся в комнату и быстро оделся. Пригладил мятые брюки. Расческа ходила в пальцах ходуном, пока он пытался привести в относительный порядок волосы...
Кто их убил? Они же профессионалы высочайшего класса, бойцы. Значит, не он. Отставному менту такое не под силу. Значит... Ничего ни хрена это не значит! Рысцов сейчас чувствовал себя так, будто проснулся после летаргического сна, во время которого его телом управлял кто-то другой. Поэтому он не решался верить пока даже себе самому – вдруг этот другой притаился где-то в подсознании и все еще выжидает подходящего момента, чтобы вновь ворваться в его разум? Наваждение, наваждение, наваждение... Это эс! Это его сучьи проделки!
Флюки, дежа вю, наркотические галлюцинации...