«Что верно – то верно. Завтра с утра у нас занятия», – подумала Таня и тоже легла в постель. Но сон к ней не приходил, она размышляла об Урге, о Ваньке, о запрещенном заклинании и о том, как же проявится его действие… «Будь что будет», – решила Таня и заснула.
…Пробуждение было не из приятных. Склепова во всю глотку препиралась с Шейхом Спирей, который предлагал Гробыне приехать к нему в Англию и познакомиться с его родителями. Он уверял Склепову, что его мать – чудесная женщина и она готовит замечательные пироги. Гробыня была в ужасе от этого предложения и отпиралась от него всеми возможными способами. Гротти пыталась ухватиться за кончик своего сновидения, но поздно – оно исчезло, оставив после себя неприятное, тревожное ощущение. Пока Таня одевалась, Гробыня, которой уже удалось отделаться от Спири, сославшись на поминки своего дядюшки Эди, на которых ей непременно надо присутствовать, занималась своим обычным делом – красила ногти. Почувствовав Танин взгляд, Склепова оторвалась от своего занятия и спросила:
– Ну что, ощущаешь какие-то изменения?
Таня покачала головой. Гробыня, явно разочарованная, вернулась к ногтям. А Гротти пошла на завтрак.
…Придя в Зал Двух Стихий, Таня застала за их столом одиноко сидящего Баб-Ягуна, который меланхолично водил ложкой по тарелке с манной кашей.
– Привет, а где Ванька?
– Не знаю, я его не пасу. А ты Урга не видела?
– А почему я должна знать, где он, – ведь это ты его сосед по комнате.
– Да знаю я, он еще утром куда-то смылся, я проснулся – его нет.
В этот момент к столу подошли Попугаева и Зализина.
– Гроттерша, я тебя ненавижу, ты даже не представляешь себе, как я тебя ненавижу, – пафосно заявила Попугаева, видно научившись от Лизки.
– Так почему же вам не образовать клуб ненавистников Гроттер? Уверена, он пользовался бы успехом, – парировала Таня.
– Мы тебе отомстим. Ты еще пожалеешь о том, что отбила у нас парней, – сказала Зализина и удалилась под руку с Веркой.
– И что это все на меня взъелись? Понимаю еще Лизка, а Попугаевой-то я что сделала? – недоуменно спросила Таня, провожая взглядом удалявшуюся парочку.
– Не бери в голову, – ответил Ягун, вылепивший снеговика из комков каши.
…Таня не забеспокоилась, когда ни Ург, ни Ванька не пришли на историю потусторонних миров, которую читал Безглазый Ужас, но когда они не появились на обеде, она начала волноваться. Где они могут быть? В ее голову даже закрадывалась мысль, что Валялкин вызвал Урга на дуэль, но Гротти прогнала ее, напомнив себе, что Ванька обещал ей больше никогда не участвовать в них. Но беспокойство не уменьшалось, а когда они не появились и к вечеру, Таня уже места не могла себе найти. Никто не видел парней со вчерашнего дня. Девушка наведалась в Ванькину комнату, но обнаружила там лишь голодного жар-птица. Валялкин никогда бы не оставил свою птицу без еды…
Покормив жар-птица, Таня тщетно прождала Ваньку еще около часа, а потом пошла в свою комнату. Гробыни там не было – скорее всего, она отправилась на свидание с Гломовым или с Жикиным. Гротти попробовала было почитать книгу, которую дал ей Ванька, – «Скандинавские мифы», но заснула уже на пятой странице. Во сне Таня пришла в какую-то незнакомую комнату, стены которой переливались мягким, странным светом. Посреди комнаты стояли Ванька и Ург – они были вмурованы в глыбу льда. Вдруг неподалеку вспыхнул огонек. Подойдя ближе, Гротти увидела красивый старинный браслет с огненными рунами. Рядом с браслетом лежал пергамент. Гротти взяла его и развернула. Надпись была сделана теми же рунами, что и на браслете, но, как только Таня пробежала глазами по строчкам, руны стали меняться, превращаясь в привычные буквы:
«Твое сердце мечется. Тебе нужно сделать выбор. Ровно в полночь врата между мирами, сотворенные тобой, откроются, и с помощью Браслета Огня ты попадешь сюда. Ты можешь спасти только одного из них. Только того, кого ты действительно любишь». Как только Таня прочитала эти строки, пергамент рассыпался в ее руках, а браслет – Браслет Огня, как догадалась девушка, засиял еще ярче. Таня подняла его. Браслет оказался тяжелым и горячим, он обжег ей ладонь. Гротти надела его, и комната стала стремительно вращаться, и вскоре девушка оказалась в своей спальне. Очнувшись, правнучка Феофила Гроттера обнаружила Браслет Огня на своей руке. Он больно жег ей запястье, и кожа покраснела там, где соприкасалась с ним. Значит, это был сон-послание, предупреждение, указание… Таня вспомнила надпись на пергаменте.
«Врата между мирами, сотворенные тобою…» – что это может быть? Неужели… Зеркало, то самое зеркало, в которое Таня поселила Безумного Стекольщика, то самое, через которое в наш мир проникли Перун, Велес и Триглав. Сарданапал починил его, и теперь оно опять стояло в комнате с Черными Шторами. Значит, старый ход не закрылся полностью и теперь она может пройти сквозь него… «Ровно в полночь… с помощью Браслета Огня…» Так, значит, этот браслет может открыть проход в Потусторонний Мир… Интересно, если у этих злобных тварей, живущих там, был такой проводник в наш мир, то почему они ни разу им не воспользовались? «Ты можешь спасти только одного из них… кого ты действительно любишь…» А вот это уже серьезнее. Она что, должна выбирать, кому из них жить, а кому умирать? Почему? В чем они виноваты? В том, что имели несчастье влюбиться? Голова раскалывается. Так, до полуночи остается около получаса…
Холодно… Невыносимо холодно. Я ничего не чувствую… ничего, кроме сковывающего все тело холода… Мысли текут медленно, будто замороженные. Где я? Как я сюда попал? Вопросы… вопросы и ни одного ответа… Веки слишком тяжелые. Я не могу открыть глаза. Темнота. Тишина. Где я?
…Часы пробили полночь. Таня подошла к зеркалу. В полумраке комнаты браслет светился своим собственным светом. Он все так же жег руку – ничто не помогало: ни холодная вода, ни замораживающее заклинание – браслет оставался таким же обжигающим. Немного спасала упырья желчь, которой Таня смазала запястье, но даже она, выдерживающая тысячеградусное драконье пламя, не гасила жар Браслета Огня. Гротти провела рукой по поверхности зеркала – ничего. Нет никаких трещин, неровностей – зеркало было гладким, как и полагается. Где же вход? Отчаявшись, она уж было подумала, что неправильно поняла слова, написанные на пергаменте, но тут браслет на ее руке засиял еще ярче. Его свет соединился со светом, отражавшимся в зеркале, образуя отверстие, сначала маленькое, размером с горошину, которое постепенно увеличивалось, и вот Таня уже спокойно могла пройти сквозь него. Там за рамой зеркала была пугающая своей глубиной пустота. Но Гроттер храбро шагнула вперед. Ощущение было такое, будто падаешь в колодец, дна у которого нет. Иногда перед глазами мелькали какие-то тени, иногда Тане казалось, что она слышит чей-то шепот, но не более того. Здесь, в этом мире, собрались все оттенки серого, ни одного цветного пятна, кроме браслета, ярким светом озаряющего окружавшую со всех сторон тьму. Внезапно все это закончилось. Таня ощутила под ногами твердую землю. Оглядевшись, девушка узнала это место. Та же самая комната, те же светящиеся мягким переливающимся светом стены – все как во сне. Гротти вновь увидела друзей, вмурованных в глыбу льда. Она хотела подбежать к ним, но ее остановило ощущение присутствия кого-то еще. Некто находился здесь, наблюдая за каждым ее движением. Таня не выдержала и крикнула: