— Как вы считаете, — спросила я ее, — могу я вывести людей отсюда и вернуть их домой? — Меня не отпускала мысль, что я появилась здесь не просто так. К тому же я не сомневалась, что не задержусь здесь надолго.
То есть я стала очередной жертвой расхожей логики: такое может произойти с кем угодно, только не со мной.
Она усмехнулась и грустно проговорила, хотя я уже не нуждалась в ответе, потому что он был написан у нее на лице.
— Извините, Моисей, но я так не думаю. — И быстро, пока я не успела полностью пасть духом, добавила: — Однако уверена, что вы появились здесь не случайно. Думаю, вы должны поделиться с людьми всеми известными вам сведениями. Рассказать им о родных и о том, как те по ним скучают. Это ваш способ вернуть их домой.
Я посмотрела на Орлу, сидящую рядом со мной в тревожном ожидании. Пора возвращать ее домой.
Ей сейчас тридцать шесть лет, и внешне она мало изменилась. Прошло почти шесть лет с ее исчезновения. Шесть лет я ее искала. Знала, что ее родителей зовут Клара и Джим и два года назад они развелись. Что у нее есть две сестры, Рут и Лорна, и брат Джеймс. Ее лучшими подругами были Лора и Ребекка, которую прозвали Мухой из-за пристрастия к варенью. Орла изучала историю искусств в университете Корка, когда пропала без вести. На школьном выпускном она была в лиловом платье. Поперек левой брови у нее был маленький шрам — след падения с велосипеда в возрасте восьми лет. Каникулы она проводила в Бэнтри. Девственность потеряла в пятнадцать лет, переспав во время вечеринки с Найалом Кеннеди, парнем, работавшим в местном магазине видеофильмов. Она разбила машину родителей, взяв ее без спроса, пока те проводили недельный отпуск в Испании, но успела вовремя отремонтировать, и они до сих пор ничего об этом не знают. Любимый цвет — сиреневый. Обожает поп-музыку. До четырнадцати лет играла на пианино, а с шести втайне мечтала стать балериной, хотя никогда не училась танцу. Здесь провела пять лет и девять месяцев.
Я смотрела на нее и не знала, с чего начать.
— Орла, расскажите о себе.
Я изучала ее, словно пребывая в трансе, видела, как открывается и закрывается рот, который до этого момента был знаком мне только по фотографиям, как оживает, то есть в прямом смысле становится живым, ее лицо, и вслушивалась в ее голос. Певучий акцент Корка и колыхание длинных светлых волос заворожили меня.
Когда она заговорила об учебе, я решила использовать шанс.
— История искусств в университете Корка? — переспросила я. — Я знаю кое-кого, кто учился в тот же год, что и вы.
— Кого? — подпрыгнула она.
— Ребекку Грей.
У нее рот раскрылся от изумления.
— Не может быть! Ребекка Грей — одна из моих лучших подруг.
— Правда? — Я обратила внимание, что она говорит в настоящем времени.
То есть для нее Ребекка по-прежнему лучшая подруга.
— Ух ты! Чудеса, да и только. Как вы с ней познакомились?
— Я изредка пересекалась с ее братом Эндой. Он дружил с приятелями моих приятелей, знаете, как это бывает.
— А что он теперь делает?
— Ну, в последний раз я его встретила несколько месяцев назад, у него на свадьбе. Думаю, там были и ваши мама с папой.
Она минуту помолчала, а когда заговорила снова, ее голос прерывался и дрожал:
— Как у них дела?
— О, они просто сияли. Там же я познакомилась с одной из ваших сестер, ее звали Лорна, по-моему.
— Да, Лорна!
— Она сказала мне, что помолвлена.
— Со Стивеном? — Орла заерзала на стуле и возбужденно хлопнула в ладоши.
— Да, — кивнула я, — со Стивеном.
— Я так и знала, что она простит его, — улыбнулась Орла сквозь слезы.
— А ваша старшая сестра была на свадьбе с мужем. И, как я заметила, она сильно беременна.
— О-о-о… — Слеза потекла по щеке, и она быстро смахнула ее. — А еще? Кого еще вы видели? Мама и папа что-нибудь говорили? Как они выглядели?
Вот так я вернула ее домой.
Прошло полчаса. Джоана начала довольно громко кашлять, подавая мне сигнал — пришел следующий участник прослушивания. Мы не заметили, как она появилась в зале, и я привычно взглянула на запястье, забыв, что мои часы по-прежнему валяются где-то на дороге из поселка. Меня тут же посетило раздражение: вот, они где-то там валяются, а я ничего не делаю, чтобы их найти. Я поискала в списке имя. Ага, рядом с Джоаной стоит и нервно ломает пальцы Кэрол Дэмпси. Раздражение тут же испарилось, уступив место панике.
— Извините, наше время вышло, — сказала я Орле.
Ее лицо опало, и я поняла, что она чувствует: словно ее совершенно неожиданно вырвали из прошлого, из отчего дома и вернули сюда, в сегодняшнюю реальность.
— Но еще не было прослушивания, — возразила она.
— Все в порядке, вы получите роль, — прошептала я и подмигнула ей.
Она просияла, встала, наклонилась ко мне и схватила мою руку.
— Спасибо вам, спасибо, огромное спасибо!
Я смотрела, как она уходит с Хеленой, и понимала, что в ее голове кружится миллион новых мыслей об услышанных домашних историях. Ей нужно подумать: новая информация порождает новые вопросы и новую тоску по дому.
Кэрол села передо мной. Мать троих детей, сорокадвухлетняя домохозяйка из Донегола, певшая в местном хоре, пропала без вести четыре года назад, когда возвращалась домой с репетиции. За неделю до своего исчезновения она сдала экзамен на водительские права, накануне ее муж отпраздновал в кругу семьи сорокапятилетие, а через неделю у младшей дочери начинались школьные каникулы. Я увидела мышиное личико, робкое и застенчивое, мягкие каштановые волосы, собранные в пучок за розовыми ушами, сумочку на коленях, и мне тут же захотелось вернуть ее домой.
— Итак, Кэрол, — ласково проговорила я, — давайте-ка для начала пару слов о себе.
Позднее мы все уселись в кружок в большом зале. Передо мной была сцена и тысячи отпечатков ладоней, украшавших ее задник. «Сила и надежда», повторяла я про себя. Сила и надежда поддерживали меня весь сегодняшний день. Пока что, после всех сегодняшних встреч, я парила в небесах, но знала, что очень скоро силы покинут меня. Как только все заняли свои места, я, как обычно, устроилась чуть в стороне. От старых привычек так быстро не избавишься. Хелена позвала меня, и хор из пятнадцати голосов поддержал ее. Я взяла стул. И в ту же минуту поняла, что присоединяюсь к группе, чего стремилась избежать всю жизнь. Я медленно села, продолжив борьбу со своими ногами, которые рвались к двери, и с собственными губами, которым не терпелось произнести слова извинения за мой внезапный уход.
После того как я переговорила с каждым по отдельности, Хелена предложила присутствующим поближе познакомиться друг с другом и рассказать, когда и при каких обстоятельствах они пропали. Она назвала это тренингом командообразования, который должен помочь в постановке спектакля, но я-то знала, что на самом деле она делает это для меня, безуспешно ломающей голову над тем, где мы все находимся и как здесь очутились.