— Безумие, — пробормотал Тавнос.
— А может, божественное вдохновение? — парировала Ашнод.
— Значит, он не посвятил тебя в свои планы, — продолжил Тавнос.
— Если бы он это сделал, разве сидела бы я сейчас здесь? — указала Ашнод на голые стены своих покоев. — Нет, конечно нет. И дело не в том, что он скрытный — хотя он и правда скрытный. Я на самом деле думаю, что у него не было никакого плана, когда он приехал в Кроог, но в чем я точно уверена, так это в том, что он весьма доволен результатами своей поездки. Тавнос вздохнул:
— Хотел бы я тебе верить.
Ашнод нахмурилась, затем развела руками,
— Вот что я тебе скажу, запомни это хорошенько. Мишра не из тех, кто упускает шанс, а все, что делает сейчас Урза — все эти полеты на орнитоптерах в поисках брата, — это шанс для Мишры, шанс нанести брату удар, да такой, от которого тот может не оправиться. А наш кадир — так он вообще готов объявлять джихад по любому поводу, например, из-за того, что кто-то вдруг толкнул его слугу или наступил ему на ногу. Так что будь готов — что-то зреет.
— Но ты не знаешь, что именно и когда, — сказал Тавнос.
Ашнод пожала плечами.
— Ладно, вот тебе еще одна подсказка, — сказала она. — Ты ведь, наверное, размышлял, как мне удалось пронести посох во дворец?
Тавнос ответил:
— Я просто решил, что во время праздника стражники не слишком тщательно выполняли свои обязанности.
Ашнод улыбнулась, ее лицо просияло.
— Помнишь черный посох из громового дерева, с которым я вошла в ворота? Ты увидел его в первый же день переговоров. Это тот самый посох; но никто не осмелится отобрать у женщины посох, на который она опирается! Да, череп мы пронесли тайно. Но золотые провода были вшиты в мой корсаж, а силовые камни вправлены в серьги.
Тавнос тупо глядел на стол. В ту ночь Ашнод собирала оружие под самым его носом, на его глазах, а ему даже в голову не пришло, что тут что-то неладно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Да ничего особенно, — ответила Ашнод. — Все детали посоха были в нужный момент собраны, и получилось оружие. Точно так же будет и на этот раз — нужные детали соберутся в нужном месте и… — Ашнод сделала жест руками. — Ба-бах!
Тавнос встал из-за стола.
— Признаюсь, здесь есть над чем подумать.
Ашнод поднялась вместе с ним.
— Верно. Кроме того, ты будешь задаваться вопросом: «Можно ли ей доверять?» — Правильный ответ: «Нет, но прислушаться я обязан». Хорошо?
Тавнос кивнул и направился к двери. Ашнод окликнула его.
Она наклонилась и поцеловала его. Тавнос дернулся, как будто его ужалила оса.
Ашнод это не смутило.
— Это — мое спасибо. Спасибо за то, что не отдал меня инквизиторам. И за то, что пришел поговорить со мной. Ты отличный парень, — сказала она и улыбнулась.
Тавнос вышел от Ашнод и потер щеку в том месте, где она его поцеловала. Кожа была еще теплой.
— Урза, — пробормотал подмастерье, — где бы ты ни был, тебе нужно срочно возвращаться.
Честь сделать доклад перед Главным изобретателем выпала лейтенанту Шараману. В паре с другим пилотом он обнаружил в пустыне большой лагерь Мишры всего в нескольких часах лета на запад. Впервые с начала этой погони патрулям удалось засечь одну из машин Мишры, так что Шараман был доволен, что его работа наконец принесла плоды.
Иотийские базовые лагеря один за другим вклинивались на территорию противника — в Великую пустыню, и сейчас пилоты располагались в третьем из таких лагерей. Отсюда до Полосы мечей была неделя пешего марша, поэтому все необходимое доставили в лагерь по воздуху. Шараман страстно тосковал по «роскоши» первого лагеря — привлекательным и внимательным к нему женщинам, горячей еде и, главное, горячей воде для мытья. Однако всякий, кто заговаривал о «роскоши», быстро снимался с летного дежурства, а Шараман предпочитал полеты ласкам самых красивых; женщин Иотии.
Урза сидел в своей палатке, внимательно изучая бумаги, разложенные на сработанном из подручных материалов столе. Его взгляд сосредоточился на нарисованной от руки карте пустыни — Главный изобретатель не просто выслеживал своего брата, он заодно осуществлял первую настоящую геодезическую съемку региона. Вечерами он выслушивал рапорты об обнаружении новых холмов, хребтов, пересохших русел и странных скоплений камней, которые принц-консорт называл транскими курганами.
Шараман вошел в палатку, вытянулся по струнке, щелкнул каблуками и отдал честь.
— Командир, мы обнаружили большую боевую машину.
Урза даже не поднял глаз от карты:
— Докладывайте.
— Обнаружен большой палаточный лагерь, в центре которого находится боевая машина.
— Где? — оборвал его Урза,
— В четверти суток лета отсюда, направление запад-запад-юго-запад.
Урза провел на карте линию, соответствующую указанному Шараманом направлению.
— Да. Все складывается в единую картину. Если бы мы продолжали двигаться в прежнем направлении, мы бы скорее всего не нашли этот лагерь. Мой брат, кажется, не подумал, что мы будем рассылать фланговые патрули на значительные расстояния. — Теперь он обращался к лейтенанту: — Вас заметили?
— Признаков этого я не отметил, — сказал Шараман. — Теперь они стараются прятаться от нас.
— В самом деле? — сказал Урза, подняв бровь. — Лучше исходить из предположения, что они вас заметили и что в настоящий момент срочно собирают лагерь. Подготовить все орнитоптеры. Принять на борт все гоблинские бомбы.
— Командир? — спросил Шараман.
— Что-то не так, лейтенант? — Главный изобретатель впервые взглянул на своего подчиненного. Лицо последнего, обветренное и загрубевшее, выглядело немного встревоженным.
— Сейчас довольно поздно, командир, — сказал Шараман, аккуратно подбирая слова.
— Я прекрасно знаю, который сейчас час, лейтенант, — сказал Урза ледяным тоном. — Но если мы прождем до утра, Мишра уйдет.
— Мы прибудем туда в самые сумерки, — запротестовал пилот,
— Если мы продолжим разглагольствования» то долетим к полуночи, — рявкнул Урза. — Начать подготовку немедленно. Все машины должны быть в воздухе через пятнадцать минут!
Шараман вытянулся, отдал честь и вышел из палатки, на ходу выкрикивая приказания пилотам и обслуживающему персоналу. Вся база в миг превратилась в потревоженный пчелиный улей — подмастерья Урзы облепили машины, подтягивая и подкручивая какие-то детали. Пилоты занялись подготовкой своих машин еще в тот момент, когда Шараман только направился с докладом в палатку принца-консорта.