Когда дым немного расселся, Шараман увидел человека: он что-то высматривал на земле. Когда лейтенант дохромал до места пожарища, он увидел Урзу.
Его плащ опалило, на правой щеке и на виске изобретателя кровоточили раны. Он прижимал к груди нечто похожее на тлеющую головню. Урза закашлялся, прикрыл рот рукавом.
— Ловушка, — сказал он подошедшему лейтенанту.
— Так точно, командир, — ответил Шараман.
— Я должен был… — Тут Урза снова надолго закашлялся. Прочистив горло, он закончил, горько покачав головой: -… догадаться. Есть еще живые?
Шараман окинул взглядом горящий лагерь.
— Не думаю.
— Ну, тогда нам пора, — сказал Урза. — Придется идти пешком. А до базы далеко. А до Иотии еще дальше.
— Командир!
— В чем дело?
— Боюсь, я сломал ногу, — сказал Шараман. Несмотря на все случившееся, ему было неловко говорить об этом.
Лицо Урзы исказила недовольная гримаса. Затем его взгляд прояснился, и он сказал:
— Ну конечно, лейтенант, оставайтесь тут, я сделаю шину и костыли. Надеюсь, найду среди обломков орнитоптеров припасы, может быть, храмовый амулет, А йотом мы пешком отправимся домой.
— Есть, командир.
Урза повернулся к лейтенанту спиной и посмотрел на дымящийся остов боевой машины. Он еще раз горько покачал головой, и Шараман расслышал, как Урза произнес:
— Братишка, зачем ты это сделал? Зачем все это, зачем тебе понадобилось подстраивать нам ловушку?
Тот же вопрос не давал покоя и Шараману. Несколько недель спустя, когда они добрались до границ Иотии, их ждал ответ.
Враг напал на рассвете. К этому никто не был готов. Во дворец доложили, что от группы Урзы давно нет вестей, и Тавнос скрепя сердце отправил последнюю группу орнитоптеров на север, чтобы помочь в поисках Главного изобретателя. В результате в столице осталась только одна машина — самая массивная, ее использовали для обучения пилотов. Позднее Тавнос не раз думал, а не послужило ли отбытие из Кроога последней группы машин сигналом к атаке? А исчезновение Урзы — стало ли оно последним доводом, убедившим кадира, что время пришло, или Мишра собирался атаковать Кроог вне зависимости от судьбы своего брата?
С трех сторон столицу ограждали могучие крепостные стены, с четвертой — естественная преграда — река Мардун. Пустынники-фалладжи атаковали именно через великую реку. Урза (и Тавнос, и все жители Кроога) полагал, что нападение на замардунские земли — это прямая угроза столице. Поэтому для обеспечения безопасности иотийцы построили цепь дозорных башен, идущих от реки к городу.
Но и это не помогло. Фалладжи — силой или хитростью — под покровом ночи взяли все башни, а утром их войска уже стояли на берегу реки, готовые ее форсировать.
Утро было туманное и влажное, дымка покрывала не только берега Мардуна, но и саму реку. Первыми нападавших увидели рыбаки, которые вставали раньше столичных жителей. Они грузили сети в лодки и проверяли весла, когда кто-то крикнул, что на быстрине что-то происходит.
Эти лодки, баржи и просто плоты, спускавшиеся вниз по течению к городским докам, фалладжи похитили в деревнях.
В лодках сидели вооруженные люди в доспехах и медных шлемах, в руках они держали кривые мечи.
Рыбаки увидели, как заполыхали огни на дозорных башнях. Они-то и стали предвестниками рассвета и скорее объявлением войны, чем предупреждением о ней.
Многие рыбаки бежали, а оставшиеся увидели, как из серых вод Мардуна появляются головы механических драконов. Царапая когтями передних лап и давя мягкую речную глину гусеницами, машины вошли в город. Раздался странный звук, словно великан сделал глубокий вдох, и первый из монстров выдохнул на город жидкий огонь. За ним на берег высадилась первая группа фалладжи. С боевыми криками они устремились на штурм доков.
В столице начался бой.
Последние дни Тавнос спал в «голубятне». Там его и разбудил вестник — перепуганная до смерти юная девушка. Тавнос велел ей собрать всех оставшихся в казармах учеников и передать им, чтобы они подготовили мстителей и единственный орнитоптер. А если штурм дворца начнется раньше, чем он вернется, то ученики должны сами организовать оборону с помощью машин.
Тавнос, одеваясь на бегу, помчался в королевские покои. Сенешаль и начальник стражи уже были на месте и что-то бурно обсуждали с королевой.
— Я остаюсь, — сказала она.
Тавнос отметил про себя, что по ее фигуре уже всякому ясно, что она беременна.
— Ваше величество, ради вашей собственной безопасности… — взмолился начальник стражи.
— В качестве временной меры… — вступил вторым голосом сенешаль.
— Я остаюсь, — твердо сказала Кайла. — Это мой дом. — Она взглянула на Тавноса. — Я хочу остаться.
— Мудрый человек не стал бы поступать так, — сказал Тавнос Лучше все же подготовиться к эвакуации, а потом, если она окажется ненужной, бранить себя за глупость. — Он повернулся к начальнику стражи. — Доложите обстановку.
— Они напали без предупреждения, — ответил тот. — К городу подходят все новые плоты с фалладжи, их несет река. Все прибрежные районы охвачены боями. Первая атака пришлась на порт и рыболовецкие пристани. Нападающим помогают механические драконы, их по меньшей мере три, возможно, четыре. Судя по всему, враг использует их как таран, они идут первыми. Мы перегруппировали войска, имеющиеся в столице, но народ высыпал на улицы, и передвигаться очень непросто.
— Откройте ворота, — приказала Кайла. — Дайте людям возможность бежать.
— Но вокруг враг… — попытался протестовать начальник стражи.
— Враг уже в городе, — оборвала его Кайла. — Что же, по-вашему, нужно принести народ ему в жертву?
Начальник стражи кивнул. Тавнос спросил:
— Сколько им потребуется времени, чтобы дойти до дворца?
Сенешаль поперхнулся:
— Н-ничто пока не говорит, что они направляются сю…
— Это механические драконы, и послал их Мишра, — стальным голосом оборвал его Тавнос. — Куда, вы думаете, им еще направляться?
Начальник стражи на миг задумался, затем произнес:
— Час. Если очень повезет — два. Может, вы что-нибудь придумаете?
— Именно этим я сейчас и занят, — ответил Тавнос и обратился к Кайле: — Приготовьте все, что сможете унести в руках. Если они дойдут до дворца, нам придется бежать. — Кайла стала возражать, Тавнос добавил: — Будьте так добры, на этот раз делайте, как я говорю. Готовиться надо к худшему, а надеяться на лучшее. Позовите кормилицу, она поможет вам. — Он оглянулся вокруг себя, неожиданно осознав, что кормилицы нигде не видно. — Куда она делась?