– Тем паче что до пятидесяти лет замку еще добрых два года.
Это произнесла Кира. И взгляды присутствующих немедленно обратились на нее.
– Во всяком случае, в Интернете указана именно такая дата. До пятидесятилетней годовщины этому замку еще два года.
– Может быть, имеется в виду закладка первого камня? – задумчиво предположил Карлов.
– И это тоже мимо, – покачала головой Кира. – Замок строился почти четыре года.
Стас с Любушем переглянулись. Они были явно шокированы услышанной новостью. Выходит, что и гости не гости? И праздник не праздник?
– А что говорит полиция по поводу фальшивых приглашений? Они установили, откуда они присланы?
– Из Австралии. Из отделения почты в Сиднее.
– И…
– И там за день проходят тысячи человек. Так что хотя наша полиция и обратилась за помощью к тамошним коллегам, но те дали понять, что искать отправителя этих приглашений все равно что иголку в стоге сена. Даже с иголкой еще и полегче получится.
Любуш замолчал. Но напряжение в зале не исчезло. Все смотрели на братьев, ожидая продолжения. И оно последовало. Любуш отправил в рот крошечный кусочек отварной телятины и произнес, избегая смотреть на кого-то конкретно:
– А чтобы отмести всяческие подозрения на наш счет, я сразу же скажу: ни я, ни мой брат в последнее время в Австралии не бывали. И долететь туда на нашем частном самолете не представляется возможным в связи с дальностью расстояния.
– И все равно! – взвизгнула мадам Гольдман. – Это все устроили! Вы заставили нас остаться! Значит, вы и виноваты!
– Поверьте, нам это так же неприятно, как и вам всем. Нам совсем не нужны эти трупы.
– Мы тихо и мирно наслаждались покоем в нашем замке, а потом появились все вы. И начали убивать друг друга!
– Мы? – взвизгнула мадам Гольдман. – Вы что же, намекаете, будто я… что я… Мальчики, закройте уши! Нет, послушайте, как оскорбляют вашу мать!
К слову сказать, уши обоих младших Гольдманов были плотно заткнуты наушниками, из которых доносились звуки рока. И они явно ничего не слышали. Да и смерть отца, как ни странно, произвела на этих юношей очень слабое впечатление. То есть они, конечно, переговаривались, стоя над его трупом: «Оба-на! Глянь, как старика сплющило!» Но вот особой скорби не являли.
Самый младший, едва поняв, что остался наполовину сиротой, вытащил из кармана мобильник и принялся делиться этой потрясающей, на его взгляд, новостью с одноклассниками. Самой запоминающейся его репликой было: «Как думаешь, историчка поверит, что я поэтому не накатал ей реферат по Древнему Риму?»
И что творится в головах современной молодежи?
Так что мадам Гольдман напрасно взывала к чувствам сыновей. Им было глубоко плевать и на нее, и на погибшего папочку. И чувствовали они себя превосходно. То ли по малолетству, то ли по врожденной тупости они явно не понимали, в какой опасной ловушке оказались. И все происходящее казалось им забавной шуткой.
– И все-таки странно, что они совсем не расстроились, – произнесла Леся на ухо Владе, косясь на бессердечных мальчишек.
Впрочем, не им одним поведение мальчишек показалось странным. Оказывается, инспектор, который также присутствовал за столом, обратил внимание на них. И после того, как было подано и съедено горячее, отвел мадам Гольдман в сторонку.
Разумеется, подруги очутились в трех шагах. О, всего лишь для того, чтобы получше рассмотреть портрет какого-то бородатого мужчины в форменном мундире.
– Прекрасная работа! – громко переговаривались подруги.
– Сразу видно руку старого мастера!
Сами они при этом изо всех сил прислушивались к тому, о чем беседовала мадам Гольдман с инспектором. Все объяснилось очень быстро. Мистер Гольдман не был отцом мальчиков. Он был всего лишь очередным супругом Мины. И взял ее после того, как она овдовела в очередной раз.
– И какой же это раз?
Мадам Гольдман немедленно ощетинилась.
– А вам какое дело?
– Мальчики у вас от разных отцов?
– Не ваше дело!
– И все ваши прежние мужья они… Они тоже уже на том свете?
– Вас это не касается! Это мое личное дело!
– Может быть, в другой ситуации я бы тоже так сказал. Но сейчас вынужден повторить свой вопрос. Сколько раз вы вдовели прежде?
Мадам Гольдман молчала.
– Два раза?
Молчание.
– Три?
Тишина.
– Четыре?
Наконец мадам Гольдман всхлипнула.
– Ах, это ужасно! Просто ужасно, поверьте мне!
– Верю!
– Я не заслуживаю такой трагической судьбы.
– Понимаю.
– Я бы не стала ничего говорить.
– А вот это зря.
– Но вы же все равно докопаетесь, – бесхитростно добавила женщина, не обращая внимания на реплики инспектора. – А я же ничего не скрываю.
– Очень правильно!
– И мне нечего скрывать. Я чиста перед законом. А то, что мои мужья покидали меня с отвратительной регулярностью, это всего лишь случайность.
На лице инспектора явственно читался вопрос: случайность или печальная закономерность? Но он промолчал и вместо этого спросил:
– Так сколько же их всего было? Покинувших вас?
– Четверо.
– Считая с мистером Гольдманом?
– Ах, нет! Мой дорогой, мой милый! Как я могу сравнивать его с теми прежними? Он был пятый.
Великолепно! Это не женщина, а просто какая-то машина по истреблению мужей!
– Но я надеюсь, вы не сделаете неверных выводов! – взмолилась тем временем мадам Гольдман, устремив на инспектора пронзительный взгляд своих темных глаз. – Люди иной раз так подозрительны! Представьте себе, они мне так прямо и говорили в лицо, что я убийца! И что мне нельзя снова выходить замуж!
– Хм, я не вправе судить. Но все-таки, согласитесь, пятеро – это многовато.
– Вот и вы туда же! А ведь мои мужья были тоже далеко не ангелами. Двое скончались от болезней, они запустили себя до такой степени, что даже современная медицина не смогла им помочь. Но перед этим они буквально измучили меня своими капризами. Ведь за ними приходилось ухаживать, а еще следить за бизнесом. И дети требовали внимания!
– Сочувствую.
– Вы не представляете, через что мне пришлось пройти! Страховка не покрывала всех расходов. Я чуть не разорилась, выхаживая больных! А они ни за что не хотели продавать свою недвижимость и закрывать личные счета! Хорошо еще, что после своей смерти они уже не могли ставить мне палки в колеса.