Он открыл шкафчик и потянулся за рюмками. Сунул в них нос и отправился к раковине — вероятно, рюмки показались ему пыльными. В тот момент, когда он включил воду, Шубин выпрыгнул из-под стола, протянул длань и, ухватив заветную мисочку, нырнул обратно.
Вольдемар тщательно протер рюмки, поставил их на то самое место на подносе, где только что были грибы, некоторое время тупо смотрел на дело рук своих, потом двинулся прочь. Вероятно, он почувствовал, что на подносе что-то изменилось, но сообразить — что — сразу не смог.
Шубин же, завладев опятами, стал фантазировать, какой страшный конец им приготовить. Смыть в канализацию? Нет-нет, они вернутся в почву и смогут прорасти. Закопать нельзя по той же причине. Остается только предать их огню.
Итак, решение было принято. Но как сжечь грибы, залитые маринадом? Шубин долго решал заковыристую задачу. Потом достал бумажные полотенца и вытер каждый опенок досуха. Лук и перец тоже вытер — вдруг грибы в них уже проросли? Он точно не знал, как это происходит, и не хотел задумываться — процесс пугал его. Пока грибы были целыми, бедолага чувствовал себя скверно. Ему необходимо, просто необходимо было расправиться с ними как можно быстрее.
Трогать руками эту гадость он не рискнул. Сбегал к себе в комнату и принес респиратор и резиновые перчатки, которые всегда возил с собой — вот для таких вот случаев. Он — борец за счастье людей Земли. Он — Настоящий Парень. Пусть даже никто об этом не знает.
В холле на столике рядом с пачкой сигарет он обнаружил зажигалку, разломал ее и добыл немного бензина. Им он и полил грибы. Запасся коробком спичек, накинул на себя плащ, висевший тут же на вешалке, открыл замок и выскользнул в сад. Возле изгороди, за розовыми кустами, он, наконец, зажег спичку и стал с удовольствием смотреть, как в плошке разгорается огонь.
— Боже, чем это так пахнет? — спросила Анжелика, разгуливающая в шелковом пеньюаре по комнате с расческой в руках.
Ее точеный носик сморщился, она подошла к окну и резко захлопнула раму.
— Кто-то жарит грибы, — предположил Вольдемар. — На костре.
Запах был какой-то особенный, мерзостный. Его почувствовала и Маргарита, которую после грубо прерванного спиритического сеанса терзали дурные предчувствия.
— Боже, боже, — причитала она, прохаживаясь из угла в угол. — Разве можно было так обращаться с духом?! Фаина просто сумасшедшая.
Тут она почувствовала, что из сада несет горелым. Открыла окно пошире и легла животом на подоконник. И увидела, как прямо из кустов к дому выходит какое-то странное существо. В глубине комнаты горела только настольная лампа под абажуром, и можно было видеть все, что происходит снаружи. От окна же на траву падала лишь тусклая плитка света. И вот в этом-то призрачном свете Маргарите явился Шубин.
Конечно, она его не узнала, потому что борец за выживание человечества был в плаще, перчатках и респираторе. А в вытянутых руках нес мисочку с пеплом. Шубин еще не придумал, куда ее деть, но оставить в саду, где зола могла попасть на удобренную грядку и каким-то чудом прорасти, было невозможно.
От ужаса в голове у Маргариты все смешалось, вспомнился недавний спиритический сеанс, закончившийся по вине Фаины так бездарно.
— Это ты, ТРСТР? — ужасным шепотом спросила Маргарита, растопырившись в окне, словно кошка, посаженная в ванну. — Это ты бродишь, неприкаянный и несчастный?
После сожжения грибов Шубин как раз чувствовал себя особенно счастливым, но признаться в этом не мог по определению. Замерев на месте, он поднял голову, и Маргарита увидела два глаза и «рыльце» респиратора. Отшатнувшись от окна, она едва не села на пол. Потом решила, что стоит позвать кого-нибудь на помощь. Немедленно. И с разинутым ртом метнулась к двери.
Шубин тем временем вбежал в дом и бросился к себе. Путь его лежал мимо комнаты Маргариты, которая как раз в этот самый миг распахнула дверь. Увидев «рыльце» в непосредственной близости от себя, она громко взвизгнула и отпрыгнула назад. Шубин поставил на пол мисочку с золой, быстро закрыл за ней дверь, но больше ничего сделать не успел — кто-то бежал вниз по лестнице со второго этажа. Мисочку пришлось бросить прямо там, на полу в коридоре.
Маргарита тем временем довольно быстро очухалась. Она снова дернула дверь на себя и увидела прямо перед собой живого и теплого Уманского.
— Что тут такое? — вполголоса спросил он. — Я слышал какой-то шум. Что у вас случилось?
— Тут случился… ТРСТР, — выдавила из себя Маргарита.
— Это он оставил? — поинтересовался Уманский, взял мисочку в руки и опасливо понюхал. — Фу. Что бы это могло быть?
— Я знаю, — дрожащим голосом ответила впечатлительная Маргарита. — Это черная метка! Вероятно, он дает понять, что я тоже умру. Вы слышите? Я — умру.
— Ну, это-то не вопрос, — пробормотал Уманский. — Другое дело — когда и отчего. Кстати, а почему вы решили, что это ТРСТР?
— Ну… Он был странный. Не такой, как человек.
— Бестелесный?
— Нет, телесный-то он телесный, — принялась сбивчиво объяснять Маргарита. — Но у него есть рыльце.
— Что у него есть? — не понял Уманский. — Какое рыльце?
— Свинячье, — застеснялась она. — Страшненькое.
— А кроме рыльца, вы что-нибудь разглядели?
— Глаза. Такие ужасные, потусторонние глаза, невменяемые прямо. Я вся дрожу!
— Ложитесь в постель, я тут похожу дозором некоторое время, — сказал Уманский. — Завтра во всем разберемся.
— А как же это? — Маргарита показала на миску с золой.
— Это я возьму с собой. Не думаю, что оно вам на что-то пригодится.
Маргарита не стала протестовать и молча заперлась в комнате. Уманский вошел в кухню и поставил золу на стол, а потом плотно укупорил ее обнаруженной в ящике пищевой пленкой. Миска перестала вонять. Тогда он вернулся к двери, высунул голову в коридор и воровато огляделся по сторонам. Все было тихо. Он открыл холодильник и достал оттуда колбасу.
Именно в этот самый момент по лестнице на первый этаж спустилась Лариса. Походка у нее была легкой, и шла она босиком, поэтому Уманский ее не сразу услышал. А когда услышал, заметался влево-вправо и в конце концов забрался под тот же самый стол, где недавно сидел Шубин.
К слову сказать, этот стол был единственным убежищем на просторной и чистой кухне. Скатерть, расшитая петухами, хорошо скрывала всякого, кто имел желание спрятаться. Лариса, подгоняемая чувством справедливости, протянула руку к холодильнику и тут, в свою очередь, услышала четкие шаги. Кто-то двигался по дому, совершенно не таясь. «Фаина!» — мелькнула в голове у Ларисы страшная мысль. Она присела от страха. Обежала глазами помещение и остановилась на свисающей вниз скатерти. Встала на четвереньки и быстро пошла под стол.