Алина содрогнулась, ей вдруг стало нечем дышать.

— Когда? — она услышала себя словно со стороны.

- Вчера.

- Захар, — одновременно произнесли они и переглянулись.

Юра отвел взгляд, пробормотав:

- Я рад, что твой дружок убил эту тварь. Алина кивнула. Перед глазами предстала

сцена, в которой Захар вел к машине ее подруг, обняв за плечи.

— Меня сегодня вызывали в милицию, — словно невзначай, обронил парень, а девушка нахмурилась и коснулась его плеча, чтобы привлечь внимание. Юра посмотрел на нее.

— Откуда ты знаешь, что мой друг убил За­хара?

Одногруппник испуганно моргнул, но с от­ветом нашелся сразу:

— Догадался. Иначе ты бы тут не сидела! Девушка продолжала подозрительно щу­риться, и он добавил:

—  Ой, не смотри ты так, Арес выглядел более чем уверенным,  когда говорил про убийство.

Алина вздохнула.

- Прости, я подумала... Он нервно засмеялся.

— Да забей. Теперь нужно решить, что мы скажем в милиции.

- Мы?

Юра хмыкнул.

- А ты как думала? Где ты была целый день, вечер и ночь тройного убийства? У тебя алиби-то есть?

Алина побледнела, едва слышно прошеп­тав:

- Этой ночью я была у подруг... я так ска­зала.

Юра вздохнул.

- Боюсь, твои подруги никогда уже не смогут это подтвердить.

Глава 10. Счастье

Евгения переставляла на полке с места на место альбомы.

- Погуляет и вернется, -  громко произ­несла она, словно саму себя пыталась убедить. — Так ведь было! А не звонит... а мальчишки никогда не звонят родителям, это, как у вас го­ворят, не круто.

Приемная мать обернулась и посмотрела на Алину.

— Так ведь?

- Конечно, — промямлила девушка.

— Ты вот позвонила, а он нет. Но ты девоч­ка, тебе свойственно... — Евгения обессиленно опустила руки. — Все будет хорошо.

Она уже хотела покинуть гостиную, но Алина окликнула ее.

— Я хочу сказать кое-что...

Приемная мать ласково улыбнулась.

— Я не у подруг ночевала, я... Евгения засмеялась.

— Ну конечно, милая, конечно, не у под­руг. Ты меня совсем за дурочку держишь? Я же все понимаю. Студенческая жизнь, мальчи­ки... -- Она перестала улыбаться и попроси­ла: — Алиночка, пожалуйста, только осторож­но. А то ведь это недолго... одна неосторожная ночь   может   испортить   всю   дальнейшую жизнь. — Евгения помолчала. — Как его зовут?

- Его? Ам-м... Юра, одногруппник.

- Чудесно, — приемная мать похлопала ее по плечу. — Пригласи его как-нибудь к нам.

Алина молча качнула головой. Она знала, что совсем скоро Евгения забудет о своей просьбе, потому что у нее найдется, о чем по­думать...

Девушка со вздохом закрыла глаза. Ей было страшно при мысли, какую боль причинит приемным родителям смерть единственного сына. Они ведь не знали, что хороший мальчик существовал лишь для них, а многие видели другого Захара, по которому не хотелось пла­кать и горевать.

В своей комнате Алина походила из угла в угол, попыталась заняться курсовиком, но вскоре оставила это дело и подошла к окну. Вид открывался на проспект и небольшой са­дик с детской площадкой посередине. На ска­меечке, ближе всего расположенной к дому, сидел Арес. Казалось, с того момента, как они расстались около трех часов назад, он не изме­нил своего положения. Все так же сидел, скре­стив ноги, и смотрел на окна ее комнаты. Девушка тихонько побарабанила пальцами

по стеклу.

Арес ей улыбнулся и немного приподнял

руку.

Сердце тоскливо сжалось. Алина увидела, что юноша нагнулся и что-то пишет на земле. Когда он выпрямился, девушка прищурилась и смогла прочесть свое имя. Арес вновь накло­нился и поместил его в большое сердце.

Мимо прошла стайка школьниц, толкая друг друга локтями, они указали на нарисован­ное сердце, а потом на окно и, хихикая, убежа­ли.

Арес не обратил на них внимания, Алина чувствовала на себе его пристальный взгляд, и от ее взволнованного дыхания стекло покры­валось белой дымкой, на которой девушка на­рисовала ногтем улыбающуюся морду волка.

Юноша опустил голову, только тогда Алина сообразила, что он мог неправильно истолко­вать ее жест. Она быстро обвела волка сер­дечком и выбежала из комнаты.

Спустя сорок пять минут девушка вышла из подъезда, затем из арки, обогнула дом и при­близилась к скамейке, на которой сидел Арес. Он встретил ее совсем не так, как она ожи­дала.

— Зачем ты вышла одна! Тебе мало? — вос­кликнул юноша, вскакивая и указывая на обмотанную шарфиком шею. — Ты хоть пред­ставляешь... — Он осекся, увидев у нее в руке прозрачный пакетик с печеньем в форме полу­месяца.

А Алине ее поступок вдруг показался ужас­но глупым, она даже рассердилась на себя и мысленно обругала «наивной дурой».

Арес поймал пущенное в него печенье и, смущенно потупившись, признался:

— Я боюсь за тебя. Элиас мог появиться,

пока ты обходила дом.

- Но не появился. Будем жить дальше? — Она круто развернулась, чтобы уйти, но он ух­ватил ее за рукав пальто и усадил к себе на но­гу. Но и тут она возмутилась:

- Не нужно со мной обращаться как... как

с куклой!

Он разжал объятия.

- Прости.

Она злилась на него, но больше на себя, не способную думать ни о чем другом, кроме как о голубоглазом оборотне.

- Я провожу тебя. -- Арес потянулся к ее локтю, но вовремя вспомнил ее упрек про кук­лу и резко отдернул руку, спрятав ее в карман

куртки.

Алина нехотя поплелась следом. Она надея­лась, что они немного побудут вместе, погуля­ют, но говорить ему об этом теперь не хоте­лось.

— И скоро тебе наскучит сидеть под моим окном? — не удержалась от язвительного тона Алина, останавливаясь у дверей парадной.

- Никогда, — коротко ответил Арес.

- Ну конечно, -  недоверчиво фыркнула она.

— За одиннадцать лет не надоело, и теперь ничего не изменится, — твердо сказал он, при­стально глядя на нее.

Ей стало так неловко, что даже глаза было стыдно на него поднять.

— Я нервничаю, — пробормотала Алина, — там, в комнате, я почему-то не могу ничем за­ниматься... все думаю... думаю, обо всем, что случилось.